Сассинак взяла сандвич — скорее просто из вежливости. Мирелль вздохнула: ее явно что-то беспокоило, и, когда Сассинак сказала, что, пожалуй, пойдет, на лице женщины отразилось не только разочарование, но и облегчение.
— Но вы придете снова?
— Когда смогу. Прошу вас, передайте Флер, что для меня было большой честью встретиться с ней, но я не могу сказать, когда снова сумею побывать на планете.
Это давало Сассинак время подумать; если же ко времени следующего собеседования она не придет ни к какому решению, в конце концов, можно будет пройти к космодрому и по другой улице.
Оказавшись снаружи, она осознала, что снова думает о Дюпейниле — на этот раз просто из-за его специальности. Если бы она сама, без посредства Айгара, безо всяких проверок, могла поработать с базами данных! Ей очень хотелось узнать, кто такая эта Флер де Пари и почему ее имя должно быть шуткой.
* * *
В те времена, когда он был еще на «Заид-Даяне», Дюпейниль готов был поклясться, что сможет проникнуть в любую базу данных и перепрограммировать любой центр управления любого корабля. Все, что ему нужно было сделать, — это задать новую конфигурацию той системе конвойного корабля, которая распоряжалась пятнадцатью спасательными капсулами, чтобы взять управление ими под свой контроль. Это должно было быть просто. А оказалось очень и очень непросто. Он спал урывками — не решался заснуть нормально, пока все дела не закончены. И при этом ему приходилось притворяться, что он спит, как он притворялся, что ест, играет в карты, беспечно болтает или занимается беготней по лестницам — физическим упражнением, ставшим для него привычным.
У него не было прямого доступа к компьютеру корабля и потому не было времени на себя — ему приходилось проделывать все, сидя в крохотной каюте, в те несколько часов, которые официально отводились на сон.
Одно из его прослушивающих устройств уже обнаружили — это перепугало его так, как ничто и никогда прежде. Он был чрезвычайно дотошен в малейших деталях своей работы, одним из самых аккуратных работников, как говорили его инструкторы. И если такая неотесанная деревенщина, как Оллери, умудрился найти его «жучок», это означало, что он оказался неуклюжим и беспечным. Или — что он недооценил их, что, впрочем, все равно могло быть расценено как проявление беспечности.
Но если бы он действительно был беспечен и неловок, он не прожил бы так долго, просто чаще всего ему приходилось работать в неразберихе и сложных системах больших кораблей. Страх заставлял дрожать его руки. Тогда он принялся спокойно и холодно размышлять о себе — так, словно сам он был новичком, изучавшим методики наблюдения. «Думай! — приказал он себе, словно нервному стажеру. — У тебя есть мозги, иначе тебе просто не доверили бы эту работу. Так пошевели ими!»