Кроме них в полутёмном помещении никого видно не было. Стены и потолок залы были украшены мозаикой. Пленники разглядели сцену убийства быка, изображение человека с бычьей головой на высоком троне, сцену совокупления человека-быка с какой-то полной большегрудой женщиной и, наконец, изображение этой женщины на высоком троне, а у её ног — маленькие фигурки не то людей, не то богов. Одна из стен помещения была прозрачной, и через неё открывался панорамный вид на круглое, почти шарообразное, пространство, ярко освещённое, с рядами балконов и лоджий, высеченных в стенах, возвышающихся одна над другой и опоясывающих этот подземный цирк или собор почти до середины его высоты.
Они прошли ближе к прозрачной стене. Зала, в которой они находились, располагалась выше всех балконов, и отсюда открывался головокружительный вид на помещение шарообразного собора, до краёв наполненного народом, облачённым в разного цвета балахоны, напоминающие докторские мантии, с самыми разнообразными знаками. Анна подумала даже, не является ли эта стена экраном — гигантским телевизором, по которому показывают какой-то средневековый кошмар. Слишком неправдоподобным казалось всё увиденное.
Балконы и лоджии были разделены на сектора восемью ходами, расходящимися от круга на полу помещения — точно такого же круга, как и на площади Святого Петра. Внутри круга серый мрамор пола был изрезан непрерывной, не пересекающей себя белой линией лабиринта, змеёй извивающейся вокруг египетского обелиска! Он вырастал из страшной чёрной бездны, примыкавшей к нему, и казался Анне костлявым пальцем смерти, выросшим из самой бездны в этот нечистый собор.
— Пятнадцатый, потерянный обелиск, — прошептал Адриан.
— Мне страшно, — прошептала Анна, сжимая его руку. — Я чувствую, что это ужасное место!
— Анна, милая Анна! — осыпал он её руку поцелуями. — Прости меня, ради Бога, прости.
— За что? — сказала Анна, прижимаясь к нему. Здесь, в этой страшной комнате, она хотела вжаться в него, спрятаться за его спиной от того зловещего и неминуемого, что, как тень, надвигалось на них.
— Я привёл тебя в подземелье, думая только о себе. Я…
— Хватит, — прервала его Анна. — Я могу сказать тебе то же самое. Если бы не я, ты бы сидел где-нибудь в ресторанчике и тихо попивал вино.
Недалеко от стены они заметили маленький прозрачный столик, на котором покоился, будто плавая в воздухе, короткий меч. Анна почему-то подумала, что, возможно, этот вот страшный металлический предмет, который, казалось, светится зловещим светом, лишит её жизни, войдёт в её грудь, искромсает на части её тело! Её сердце колоколом металось, как в клетке, в её груди. Адриан тоже со страхом покосился на меч, но затем подощел и взял меч в руки, будто хотел убедиться, что он настоящий.