— Моя мама никакой не профессор, и не юрист, и не эколог, — отозвалась Аня. — Она всего лишь школьный учитель.
— Я знаю и другое, — сказал Толян. — Я слышал от своих «предков», что она у тебя очень прогрессивная.
Аня об этом как-то никогда ещё не задумывалась. Она не вполне даже понимала значение таинственного слова "прогрессивная". И в данный момент её интересовало другое.
— Ты обещал научить меня работать на компьютере, — напомнила она Толяну.
— Точно так, точно так, — кивнул он, и сыграл пальцами короткую увертюру на клавиатуре. У Анна дрогнуло сердце. На экране появились столбцы цифр. — Это — код программы, — объяснил он безо всякого перехода. — Машина во всём их слушается. Давай я тебе объясню…
Следующие три часа пролетели для Ани, как три минуты. Пальцы Толяна отплясывали свой странный танец на клавиатуре, и машина во всём оказывалась ему покорной. Наряду с объяснением технической стороны дела, Толян не преминул ещё немного пофилософствовать. Он использовал много неизвестных для маленькой Ани слов, называл себя демиургом, который когда-то сможет создавать целые миры из цифр и тут же разрушать или видоизменять их безо всякого сожаления. Тогда он еще не думал, что те цифры, которыми он в будущем будет вертеть, будут не коды компьютеров, а астрономические суммы денег.
Теперь же Толян был поражён тем, как легко и естественно маленькая Аня усваивала его сложную науку. Даже вопросы, которые она то и дело задавала, выдавали глубину её понимания и интереса к новой теме.
— Я чувствую в тебе недетский талант, девочка, — признался Толян, когда обе стрелки часов опустились в самый низ, на половину седьмого, то время, когда мама обычно приходила с работы. — В тебе есть всё, чтобы стать легендой российского программирования. А я войду в историю на правах первооткрывателя великого таланта Анны Дмитриевой!
Некоторые были замужем или женаты, что было плохо, а другие делали вещи ещё более отвратительные.
Редьярд Киплинг. «Печать зверя»
2007, 5 сентября, Москва—Рим
Серебряный «Боинг» мягко урчал в небесах, баюкая и усыпляя своих пассажиров. Последние сорок восемь часов Анна провела фактически без сна, готовясь к поездке и изучая материалы дела, и даже теперь ей ещё тяжело было остановить бег своих мыслей. Она попросила у стюардессы подушку, и закрыла глаза в попытке привлечь сон. Но сон не шёл. Её сознание цеплялось за любую мысль, любое слово. А прямо впереди неё расположились две женщины невнятной, кажется кавказской, национальности, разнаряженные, словно новогодние ёлки, и пытались решить кроссворд из какой-то дорожной газетки.