– Я уже вам говорила, что он считал нас своей семьей.
В ответ Чарльз лишь презрительно фыркнул.
Они добрались до здания многоэтажной автостоянки и вошли внутрь. Чарльз нажал на кнопку, и двери лифта тут же открылись.
Лиз почувствовала цитрусовый аромат его одеколона, и внезапно стальная кабина стала маленькой и тесной. Как этому мужчине удается уменьшать каждое помещение, в которое он входит? Отойдя от него, она прислонилась к стене.
– Вы не придаете большого значения чувствам, не так ли?
– Я придаю значение цифрам и тому, что можно увидеть и измерить, а не абстрактным понятиям, высосанным из пальца.
Таким, как обещания и красивые слова, которые ничего не значат.
Лиз прекрасно знала, что имеет в виду Чарльз. Как бы ей хотелось этого не знать!
– Зачем придавать значение тому, что тебя подведет? – согласилась она.
– Точно, – ответил Чарльз, встретившись с ней взглядом. Она увидела в глубине его синих глаз удивление и понимание. – Чувства затуманивают здравый смысл, поэтому их лучше избегать.
Такая позиция не предвещает ничего хорошего для «Бишоп Пейпер».
– Вы правы, – согласилась Лиз. – Вы совсем не такой, как ваш отец.
– Я же вам говорил.
Лиз не знала, что сказать. Инстинкты и опыт говорили, что ей следует ненавидеть человека, для которого «Бишоп Пейпер» – всего лишь столбцы цифр в балансовом отчете, но что-то ее удерживало. Его высокомерный тон звучал принужденно, защита его точки зрения была слишком эмоциональной. Вместо того чтобы его возненавидеть, она прониклась к нему сочувствием. Может, Ледяной король не такой ужасный, как все думают? Она укрепилась в своих подозрениях, когда они друг за другом вышли из лифта, и Чарльз остановил ее, взяв за локоть. Она повернулась, и их взгляды встретились.
– Что бы вы там ни думали, во время встречи вы были великолепны. Я рад, что вы там были.
Лиз запретила себе радоваться его комплименту.
Она оказалась права насчет заторов на дорогах. Вчерашний снегопад активизировал любителей лыжного спорта. Это благоприятно для экономики Нью-Гэмпшира, но плохо для всех, кто выезжает на дорогу в пятницу во второй половине дня. Всякий раз нажимая на тормоз, Лиз чувствовала, как стрелки на часах неумолимо приближаются к половине седьмого. Черт побери, она пропустит начало матча.
Разочарованный вздох Чарльза, сидящего рядом, отразил то, что чувствовала она. По крайней мере, часть этого. Она сомневалась, что он страдает из-за внутреннего напряжения, вызванного тем, что они находятся вдвоем в замкнутом тесном пространстве. Каждый его вдох и выдох, каждое движение напоминали ей о его присутствии. Ей было жарко, и печка была тут ни при чем. Странно, что такой холодный, отстраненный человек может излучать столько тепла.