Исключая их непродолжительный обмен рассказами о своем прошлом в гараже, Либби вела себя замкнуто и молчаливо. Она была полностью сконцентрирована на своей работе и, что хуже всего, на том, как она считала нужным ее выполнять. Пару раз Алекс задумался о том, что не мешало бы оформить письменно их договоренность по поводу возвращения на трек в Китае, чтобы в случае невыполнения обязательств он мог шантажировать своего физиотерапевта этим документом. Он ясно дал ей понять, чего ждал от нее: ему надо восстановиться за четыре недели вместо шести. В обмен на ее помощь он выплатит ей двойной гонорар и расскажет всем своим влиятельным знакомым о ее волшебных руках. Но, несмотря на то что она ответила согласием на его условия, к данному моменту Либби Хендерсон смогла убедить его в том, что не будет прислушиваться к чьему-либо мнению, кроме своего. И это доставляло ему беспокойство.
Но было и что-то еще.
Когда они занимались по утрам, несмотря на всю ее профессиональную выдержку, он чувствовал, как между ними пробегали искры. Нежный бархат ее голоса. Ее милая привычка заправлять выбивающиеся локоны за ухо. Ободряющая улыбка, появляющаяся на ее губах каждый раз, когда он особенно хорошо выполнял то или иное упражнение. Либби все больше привлекала его. И чем отстраненнее она пыталась казаться, чем упорнее воздвигала стену между ними, тем сильнее было его желание разрушить эту преграду.
Если не считать Анабель, он никогда не встречал женщины, подобной Либби. Она была вежлива и одновременно непоколебимо холодна. Сегодня утром он спросил ее, как часто она сейчас катается на доске. Взгляд, которым она его наградила в ответ, мог заморозить пустыню. Неужели он был настолько ей неприятен? Или он тут совсем ни при чем и дело в боли из прошлого? Он никогда не пытался лезть в душу Анабель. Ни братья, ни сестры не хотели бередить старые раны. Но Либби…
Набрав в легкие побольше воздуха, Алекс поднял телефонную трубку. Он знал, что есть только один человек, который может ответить на мучившие его вопросы.
Оставалось дело за малым – создать правильную атмосферу.
В своем городском кабинете Либби сидела перед экраном компьютера, на котором красовались с трудом читаемые фразы. Время подходило к обеду, а она так и не написала ничего вразумительного для речи, которую собиралась произнести во время официального обеда со своими коллегами. Она хотела, чтобы ее слова блистали остроумием и вдохновляли на подвиги, но фразы ускользали от нее, а мысли упрямо не желали сосредоточиться на работе.
Каждое утро она появлялась в особняке Алекса, который привычным образом начинал жаловаться на уровень упражнений, которые она ему задавала. Несмотря на то что он уже не носил перевязи и значительно преуспел в подъеме тяжестей, по всей очевидности, он не видел смысла в монотонном повторении несложных упражнений. Даже полубоги время от времени показывают, что ничто человеческое им не чуждо. И для Алекса наступил подобный период в жизни. Ему придется признать свою уязвимость, в противном случае он рискует снова оказаться в больнице, и на этот раз, возможно, лечь под нож хирурга.