Время перезарядки баллисты около полутора минут, с этой периодичностью в город начали летать горшки с зажигательной смесью. Не знаю, как здесь организована пожарная охрана, и организована ли она вообще как-нибудь, но, стоя на стене, наблюдал все новые и новые очаги пожаров, возникающие в стороне от огненных дорог, оставленных нашими отрядами.
Примерно через сорок минут после начала обстрела баллист осталось пять — шестая сломалась. В принципе можно было прекращать обстрел. Очаги отдельных пожаров, соединившись по центру, породили такое пламя, что поднялся ветер, несущий в огонь новые порции кислорода, усиливающие эффект тяги. Запылало гораздо веселее, даже без нашей помощи занимались все новые постройки от искр и каких-то тлеющих ошметков, летающих по небу будто фантастические ночные птицы. Странно, но дыма при этом почти не было, и при таком освещении я легко мог рассмотреть окраины, где тоже все было очень плохо.
Альлаба пылала, и можно не сомневаться, что, когда пламя уляжется, редкие уцелевшие постройки будут украшать сплошное пепелище.
Каждый воин считал своим долгом подняться на стену и бросить взгляд на почти сплошное море огня. Чтобы запомнить и рассказывать потом долгими зимними вечерами тем, кто такого никогда не видел и не увидит. А Саед так вообще каждые пять минут бегал. Наверное, боялся пропустить подробности, которые потом, после героической смерти, придется докладывать предкам на небесах.
Еще перед превращением отдельных пожаров в сплошной «мегапожар» местные сумели организоваться настолько, что высыпали толпой к порту, намереваясь разобраться с баллистами. Но, наткнувшись на запертые ворота, остановились, а после пары залпов из арбалетов и луков начали разбегаться, напрочь растеряв всю свою воинственность. Оружие было у единиц, большинство обзавелось разнообразным дрекольем, а так как военный опыт здесь имелся у многих, толпа прекрасно понимала, что против нас им даже в чистом поле мало что светит, а уж на такой прекрасной позиции и подавно.
Мы отчалили в предрассветных сумерках, поймав отлив. Гавань ярко освещали разгорающиеся корабли, забрать которые у нас не хватало команд, за спиной уже не пылал, а густо дымил уничтоженный город. Такое впечатление, что в Альлабе остались лишь два живых человека — стражники в караулке у ворот. Но состояние у них было таково, что они стада чертей перед глазами не заметят, не то что пожара за дверью.
Воины были довольны, наяривая на веслах, горланили воинственные песни, смеялись, перешучивались. А чего им не радоваться? Повеселились на славу, к тому же без потерь, взяли добычу в виде доспехов и оружия, за которую каждый получит долю после пересчета на серебро. На суше я с этой традицией покончил, но в море сделал уступку, главным образом из-за матийцев.