Прикинув количество матийцев, я неуверенно заметил:
— Не вижу большой разницы в команде. Тут человек пятьдесят — шестьдесят всего — силы примерно равные.
— Может, команда уменьшена или что приключилось. Обычно их около восьмидесяти рыл, а часто гораздо больше.
— Гребцы у них тоже рабы?
— На веслах у них преступники и демы пойманные. Те, которых на костер не потащили.
— Что-то не наблюдаю я гребцов.
— В смысле — не наблюдаете? Да как их увидишь при таких делах. Вы только взгляните на посудину. Палуба гребная низкая совсем, прорези над самой водой, так что их при самом слабом волнении закрывать приходится. Все гребцы на корме — нос без них. Помните, вчера ветер был приличный?
— Ну?
— Вот они под него и угодили, причем в опасных водах. Видите, обрывки канатов болтаются? С якорей их сорвало и на острые камни занесло. Как волны начали разбивать, корма осела, нос задрался. Получается, гребцы под водой оказались, а это дело не шибко полезное. Кандалы на руках и ногах, цепями, пропущенными под скамьями, все связаны, никто их особо не любит, так что освобождать не торопились. Небось все там и остались на радость крабовому племени.
— Утонули?! — изумился Люк.
— А ты как думаешь? Уж те, кто ниже всех оказался, точно захлебнулись. А остальных, наверное, добили, не выпустив.
— И как они без гребцов плавать собрались?
— А никак. Галиот этот только с виду целый, а на самом деле днища, почитай, не осталось. Один хороший шторм — и разобьет его окончательно. Засел намертво, взгляните хорошенько: буруны над камнями и слева, и справа, и спереди, и даже сзади. Сам не знаю, как его на самую середину рифа закинуло, но стащить уже не получится. Капкан каменный. Не иначе как в прилив дело было и на очень высокой волне. Все — нет у них больше корабля, а раз корабля нет, то и гребцы ни к чему. Матийцы, должен признать, народ не без странностей, но понимать должны, что в этих местах держать под рукой свору пленных демов и злостных душегубов — затея не слишком толковая. Корми их, пои, охраняй. И зачем? Надо будет — еще наловят. Это хорошего в мире маловато, а такого дерьма хоть двумя ведрами черпай.
Попугай, пристроившийся на ветке ближайшего куста, завистливо произнес:
— Я вижу, эти разгильдяи там пьют что-то интересное. Трактирщик, готов биться об заклад на скромные остатки чести твоей женушки, что у них пойло получше нашего будет.
— Тут ты не прав, — возразил Тук. — Обычай у них скверный — вино портить. Водой его разбавляют и пьют бурду еле-еле розовую. С одной стороны, конечно, лучше, чем просто вода, а с другой — это же глупый перевод добротного напитка.