— И потеряли восьмерых. Еще двое ранены. Она вела себя очень скованно, но Мастерс не думал, что из-за потерянных солдат. У звена Мастерса был огромный дебет.
— Ничего, мы, вероятно, сравняемся с партизанами к концу месяца.
Валентина побрела к стоящим роботам, ее фонарик прыгал в темноте. Мастерс снял с плеча «императора» и сказал:
— Продолжай, Чик, до самого конца. Сейчас над лесом нависла тишина. Кроме нескольких птиц и надоедливых насекомых, все молчало. Но Мастерсу что-то не давало покоя. Он вглядывался в темноту, чувствуя себя как на иголках. Во-первых, он ощущал себя неприкрытым, бродя вокруг зоны схватки вне своего робота. В этом не было смысла. Зачем странствовать по темному лесу, не имея ничего для защиты, кроме терможилета? Во-вторых, его разум все еще был охвачен осознанием безумия этой войны. Вначале посылают людей, забрасывая их, как приманку, затем медлят, чтобы пересчитать тела. Логовцы должны смеяться над ними, сидя за ближайшими деревьями и выбирая цель поудобней.
Мастерс представил, какой видится война из Портента. То, что в центре войны кажется безумием — «искать и уничтожать», подсчитывание тел, — помогает сделать ее для городских чиновников послушной и понятной. Они не считают тела ночью в центре леса, они проделывают это с девяти до пяти в безопасности старых стен, сводя в таблицы присланные солдатами сообщения. Для них война была очень чистой, очень точной, очень последовательной.
Мастерс посмотрел на Чика, который подозрительно разглядывал деревья, тоже ожидая нападения.
У Валентины не было таких мыслей. Все ее внимание было сфокусировано на земле, луч ее фонарика порхал по лесной подстилке.
— Ой! — тихо сказала она.
Мастерс посмотрел, куда нацелился свет ее фонарика, и увидел протянувшийся по траве широкий кровавый след.
— Что это?
— След крови, — вяло подсказал Чик. Валентина поставила отметку в своем блокноте.
— Это засчитывается? — спросил изумленный Мастерс.
— Да, — ответила Валентина, уходя дальше.
— Если он уполз, то, возможно, не умрет. Или просто раненый. И даже завтра сможет уже стрелять! Да? — спросил Пол.
— Счет. Политика. — Ее тон ясно показал, что ей нечего было больше сказать на эту тему.
Они пошли дальше. Когда находили труп или кровавый след, который тянулся более пяти метров, Валентина регистрировала их.
— Что, если кровавый след принадлежит человеку, чье тело уже было сосчитано? — поинтересовался Мастерс.
— Мы признаем наличие статистических ошибок. Они все учитываются при подведении итогов.
Мастерс не сообразил, что ей ответить, поэтому ограничился глухим восклицанием: