Не могу сказать, что сразу пленилась ею. Мне она показалась не слишком приветливой и довольно бесцеремонной, хотя, признаться, весьма красивой. Черные волосы, голубые глаза, бледное лицо, губы, как водится, накрашены. Ее манера разговаривать, дерзкая, язвительная, крайне раздражала меня. Однажды у меня была такая практикантка. Работала она, надо сказать, превосходно, но вела себя так, что я с трудом сдерживалась.
А мистер Коулмен, похоже, был без ума от Шейлы. Он заикался и нес что-то еще более бессвязное, — если только можно такое представить — чем до этого! Он смахивал на большого глупого пса, который виляет хвостом и страстно хочет угодить хозяину.
После ленча доктор Райли уехал в свою больницу, у мистера Коулмена оказались какие-то дела в городе, и мисс Райли спросила, намерена ли я посмотреть город или предпочту подождать дома. Мистер Коулмен, сказала она, вернется за мною примерно через час.
— А здесь есть на что посмотреть? — спросила я.
— Да, попадаются живописные уголки, — ответила мисс Райли. — Не знаю, правда, понравятся ли они вам. Грязь везде ужасающая.
Что она хочет этим сказать, недоумевала я. Не представляю себе, каким это образом ужасающая грязь может быть живописной. В конце концов она отвела меня в клуб, где оказалось довольно мило — из окон открывался красивый вид на реку, а на столах лежали свежие английские газеты и журналы.
Когда мы вернулись, мистера Коулмена еще не было, и в ожидании его мы разговорились. Признаться, беседа не доставила мне большого удовольствия.
Шейла спросила, познакомилась ли я уже с миссис Лайднер.
— Нет, — ответила я. — Только с ее мужем.
— О, интересно, что вы скажете о ней. Я помолчала, ибо отвечать мне было нечего, и она снова заговорила:
— Доктор Лайднер мне очень нравится. Впрочем, он всем нравится.
Следует понимать, подумала я, что жена его тебе совсем не нравится, однако вслух ничего не сказала, и Шейла вновь заговорила с присущей ей резкостью:
— А что, собственно, с ней стряслось? Доктор Лайднер объяснил вам?
Я не собиралась судачить о своей пациентке, тем более что даже еще и не видела ее, а потому ответила уклончиво:
— Думаю, у нее упадок сил, и доктор хочет, чтобы я за ней ухаживала.
Шейла засмеялась. До чего же неприятный у нее смех — резкий, отрывистый!
— Боже правый! — сказала она. — Неужели девять человек не могут присмотреть за ней?
— Полагаю, им хватает своей работы, — возразила я.
— Своей работы? Ну, разумеется, однако работа работой, но на первом месте у них Луиза. Уж об этом она всегда позаботится, будьте покойны.