В буфете гостиницы он взял яичницу с колбасой и чашку кофе. Обычно кофе он не пил — то возбуждение, которое якобы давало кофе, к нему никогда не приходило, но сегодня у него был необычный день — он возвращался домой.
Наверное, он выделялся среди постояльцев гостиницы в рубахах навыпуск, белесых джинсовых польских куртках или мятых тяжелых пиджаках, которые носились и зимою, и летом. На нем был светло-серый летний итальянский костюм, темно-синий галстук в голубую полоску в тон рубашке. Он умел одеваться, и это подтверждали взгляды женщин. Его всегда поражала способность женщин мгновенно, одним взглядом заметить и безукоризненную складку на брюках, и носки, и галстук, и хоть и недорогие, но модные в этом сезоне небольшие плоские электронные часы.
Он поднялся в свой номер, взял собранный еще вечером чемодан. В холле гостиницы он сел в кресло, до прихода машины оставалось пять минут. Он закурил — губернатор из молодых, возможно, не курит, и ему не хотелось, спросив разрешения закурить, получить вежливый отказ. Начиналось его возвращение домой.
Раньше ему вообще казалось, что люди уезжают из дома только для того, чтобы вернуться и пройти в светлом костюме (деревенские покупали только черные и коричневые), или в темно-синем мундире летчика с золотыми погонами и голубыми петлицами, или в белом морском кителе с кортиком на подвесках.
Проходы по улицам были обычно два раза в день: ближе к полудню, когда шли в магазин за водкой к обеду, и вечером, когда шли в кино и на танцы. И если кто пропускал полуденный проход приезжего, то шел вечером к клубу, чтобы посмотреть на хорошо отглаженное военное сукно с вытесненными на латуни эмблемами танков, пушек, якорей.
Те, кто приезжал, все еще считались деревенскими, но женщин они привозили уже не деревенских, почему-то чаще всего блондинок. Ему долго казалось, что все городские женщины — блондинки, только потом он понял, что они — крашеные, потому что через несколько лет стали привозить рыжих. Приезжие женщины никого не стеснялись, ни младших, ни старших, днем они загорали на огородах, а одна даже к колодцу ходила в купальнике, наверное, считала, что деревня для того и существует, чтобы ходить раздетой.
Он много раз представлял, как вернется домой с блондинкой, как пройдет с нею по деревне и как она будет улыбаться накрашенными губами родственникам и знакомым. То, что он после стольких лет отсутствия возвращался один, было ненормально.
Черная губернаторская «Волга» подошла к гостинице ровно в девять. Конечно, он мог поехать на рейсовом автобусе, но он давно себе внушил, что вернется домой на черной «Волге», и, когда узнал, что в его район собирается губернатор, специально задержался на два дня в областном центре, чтобы в деревню приехать вместе с губернатором, все-таки он работал в министерстве в Москве.
