Лида приготовила бульон с пирожками, в духовке запекла гуся. Кухня в учительском доме была одна на шесть квартир, поэтому все знали, что у нее сегодня важный день, а приход директора совхоза это подтверждал.
Женщины выпили вина, мужчины — водки, закусили селедкой, привезенной из Москвы, и директор приступил к делу, ради которого он пришел на обед к племяннице.
— Через неделю сдаем новый коттедж, — сказал директор.
Он молчал, а директор, его жена и Лида молча смотрели на него, ожидая ответа.
— Вообще-то в коттеджи мы заселяем в основном семейных, — добавил директор.
Он молча слушал. Эту привычку он перенял у отца. Когда у отца не было решения, он молчал до тех пор, пока не находил это решение. Конечно, хорошо бы получить половину коттеджа, привезти Марину, ее можно устроить приемщицей молока, но, чтобы получить половину коттеджа, надо быть семейным, то есть жениться на Лиде. Но она не сказала, что у нее есть ребенок. Он понимал, что она попала в неестественное положение, сразу не призналась, а теперь, когда прошло уже больше года, признаться было еще труднее. С ним происходило нечто похожее, но только в детстве. Однажды, когда он ехал в райцентр на спортивные соревнования от школы, мать дала ему письмо к своей подруге в Иркутск, чтобы он конверт опустил на вокзале, в таких случаях письмо доходило на неделю раньше. Он забыл опустить, решив, что опустит через два дня, когда снова поедет в райцентр на другие соревнования. Но соревнования отменили, он в райцентр не поехал и продолжал носить письмо в кармане куртки, надеясь передать письмо с тем, кто поедет в райцентр.
Мать обнаружила письмо через два месяца и сразу начала кричать. Отец, поняв, в чем суть претензий, сказал:
— Достаточно!
И мать сразу замолчала, потому что отец никогда не повторял дважды, а молча бил ладонью по заднице. Потом она тихо плакала на кухне или во дворе. Еще очень маленьким он спросил ее:
— Очень больно?
— Очень, — призналась она.
Отец посадил его за стол, сел напротив и сказал:
— Запомни! Если взялся что-то выполнить, делай сразу, не откладывая. Если не сделал, сразу скажи, что не сделал, потому что признаваться в несделанном с каждым днем труднее.
Он ждал целый год, что она признается, что у нее есть ребенок, он ждал, что она напишет об этом в письме. Написать ведь легче, чем сказать. Если она не решается сказать о ребенке, мог сказать директор, так, в придаточном предложении, а потом выясняйте сами. Но и директор ничего не говорил, поэтому и он ничего не ответил по поводу коттеджа.
Срок сдачи коттеджа приближался. Он понимал, что директор без профсоюзного комитета выделить коттедж никому не может, и ждал очередного заседания профкома. Один из его слесарей был членом профкома. Профком собрался поздно вечером, потому что заседание не могли начать без доярки, которая была на вечерней дойке, а без нее не получалось кворума.