— У нас гости, — предупредила хозяйка.
— Кто?
— Однокурсник отца и мальчик, его родственник. Мальчик смотрит журналы в вашей комнате.
— Тогда начну знакомство с мальчика.
Она вошла в комнату, и, хотя он еще не знал, что, когда входит женщина, надо вставать, он встал, потому что она была, как ему тогда показалось, ослепительно красива. Темные блестящие волосы, черные глаза и очень нежная с румянцем после мороза кожа. Но особенно его поразила ее фигура. Трикотажное платье джерси облегало грудь, бедра, даже небольшую округлость живота. В этом платье она была почти голой. Он еще не видел таких женщин, которые не стеснялись, а, наоборот, подчеркивали все свои выпуклости. В деревне женщины не скрывали, но и не подчеркивали ни своей груди, ни задницы. Если что есть, от этого никуда не денешься, но демонстрировать перед всеми свои женские достоинства считалось уже некоторой распущенностью.
— Меня зовут Татьяной. Я старшая дочь у родителей и старшая сестра у Светки.
Он назвал свое имя и решил, что женится на Татьяне, когда подрастет, и будет жить в такой же большой квартире и попросит ее всегда ходить в таких платьях. Только теперь, через много лет, он понял: Марина ему понравилась, потому что была похожа на Татьяну.
— Ты знаешь польский? — спросила Татьяна.
— Я смотрю картинки, то, что мне дали.
— Я сейчас тебе дам картинки для мальчиков.
Она положила перед ним несколько журналов и спросила:
— Уже ужинал?
— Нет.
— Когда позовут ужинать, положишь журналы на самую нижнюю книжную полку. Обычно ни отец, ни мать так низко не нагибаются.
Он открыл журнал. Это был «Плейбой». Тогда еще не было видеомагнитофонов, вернее, они были за рубежом и у тех, кто мог привезти видео оттуда, и порнофильмы, которые сегодня смотрят школьники, тогда видели немногие взрослые. Он впервые видел эротический журнал. Вначале он просмотрел бегло, потом рассматривал в подробностях. И положил журналы на нижнюю полку, когда его позвали ужинать.
— Как журналы? — спросила Татьяна.
— Очень интересные!
— Очень-очень?
— Очень-очень! — подтвердил он.
— Иди мой руки и к столу, — сказала Татьяна.
Он не решился зайти в туалет и пописал в раковину. Он не запер дверь, чтобы не подумали, что он писает в раковину. Он писал и переживал, боясь, вдруг кто-то зайдет и увидит, как он писает в раковину. Но обошлось.
Теперь через шестнадцать лет Татьяна вилами переворачивала мокрые комья земли, а за нею с ведром шла пожилая женщина, из старших научных сотрудниц, и подбирала картошку в ведро.
— Здравствуйте, Таня! — сказал он.
— Здравствуй, начальник! — ответила Татьяна. Ветеринарные работники его знали.