Испытывают ли, испытывали ли когда-нибудь профессиональные писатели подобное смятение? Эта книга ― я ощущал ее в себе как повседневную необходимость.
Она давила на меня с каждым днем все более тяжелым грузом, ощущаемым как неизбежность. Надо было воссоздать нашу эпопею, рассказывая о ней, вновь вернуть к жизни время и людей, вновь выразить свою благодарность всем этим людям и вершине. Я не решался, однако, приступить к этой работе, чувствуя себя неподготовленным, предстояло преодолеть второе Ребро.
Когда настало время сделать выводы, сформулировать заключение, я задаю себе вопрос. Я хотел, чтобы этот рассказ (и это единственное оправдание его появления) показал с полной реальностью истинного Параго и через него моих товарищей. Человек всегда стремится постигнуть самого себя, и я уверен, что в компании с самим собой я проделал немалый путь. Но достиг ли я в действительности своей цели? Смог ли я обычными словами донести на кончике пера все то, что экспедиция дала мне и что так трудно выразить? Я так много прочитал рассказов, порой скучных, похожих друг на друга. Смог ли я выразить основное, не довольствуясь описанием событий, найти человека? Видеть его сущность иначе, чем извне? Выявить вещи и людей в их глубокой реальности, а не просто как видимость, как отражение? Столько вопросов, на которые я не могу дать ответа. Нужно было сказать так много и даже слишком много, так что я всегда размывался, не зная, что выбрать. Я хотел быть честным и не поддаваться инстинкту, заставляющему задерживать в памяти лишь красивые образы и приятные минуты. Не забывать, что память, этот чудесный механизм, умеющий так хорошо выбирать между хорошими и плохими воспоминаниями, затушевывать горести и тени, рельефно выделяя лишь радости и свет, начиная свой отбор, не ожидая конца действия.
Сумел ли я сделать выбор? Еще сегодня, возвращаясь назад, я замечаю с некоторым удивлением, что в памяти всплывают часто не важные моменты, а самые малые, незаметные инциденты; такие, какие в то время имели, казалось, лишь относительное значение. Мост в Нуме, погребальный костер, Берардини и шерп Тенсинг, буря на Ребре, Даватхондуп, взывающий о помощи над лагерем IV, ожидание рассвета в лагере II. Та долгая ночь, когда я был бы рад молиться, если бы был верующим, операция Жакоба.
Еще другие воспоминания толпятся сейчас в голове, более мелкие наверняка, но имеющие каждое свое значение и на которых я охотно останавливаюсь. Потому что вспоминать-это тоже один из способов не выходить окончательно из игры, не правда ли?