Макалу. Западное ребро (Параго, Сеньёр) - страница 45

Условились, что по прибытии на базу он немедленно свяжется со мной по радио. Тянутся долгие часы. Весь день, всю ночь снег падает без остановки. Наконец в 8 утра голос Франсуа:

― Мы потратили более 6 часов для спуска от лагеря I к базе! В лагере столько снега, что лишь верхушки палаток торчат наружу.

― А как носильщики?

― Они все спят вместе с шерпами в хижине и в кухне. Паршиво, что нечего жрать, кроме наших запасов на обратный путь. Поэтому, если ты не возражаешь, я пошлю всех «местных носильщиков» в Седоа, навстречу Будиману. Он должен вскоре поспеть со своим караваном, ведь мы его ждем уже около месяца.

― А шерпы?

― Я посылаю их в Рибу за дровами. Бензину для кухонь больше нет, а большие газовые баллоны пустые.

― Какая погода у тебя там, внизу?

― Получше. Явно не так холодно. Падает почти мокрый снег, но падает сильно. Ты знаешь, я поймал передачу из Катманду. Не одни мы застряли. Все другие экспедиции блокированы в нижних лагерях. Авария в международной экспедиции на Эверест: на стене умер индиец, насколько я понял, от холода и истощения. На Аннапурне японцы отказались от восхождения. На Эвересте также, мне кажется, Диренфурт собирается возвращаться.

24 апреля. Галки, исчезнувшие во время бури, вновь появились. Собирается ли вернуться хорошая погода? Может быть, у нас есть еще шанс? 

Лагерь II, 24 апреля.

Сегодня после пяти дней бури снова все тихо. Временное затишье или окончательное, никто не знает. Мы с Бернаром Мелле все же пытаемся подняться в лагерь III, чтобы проверить, в каком состоянии палатки. Первый склон над лагерем II очень крутой. На грани удушья, повиснув на жюмарах, мы пытаемся восстановить дыхание. Погребенные под снегом веревки немедленно замерзают на открытом воздухе, и жюмары проскальзывают; ничего, надо продолжать. Вот и горизонтальный гребень. На южных склонах веревка свободна, но на северных ветер наносит такую массу свежего снега, что пробивать трассу становится исключительно тяжело. Некоторые вершины выглядывают из-за туч. Скалы и лед, блеска мало, так как солнце спряталось за вторым слоем облаков, протянувшихся примерно на высоте 7000 м. Погода, вероятно, улучшилась ненадолго, но работа нас возбуждает. Для Бернара и меня жить в лагере II законопаченными в палатках становилось невыносимым.

Метр за метром мы поднимаемся. Ущелье уже заволакивается облаками. Они покрывают гору и разрываются на гребне, скрывая нас друг от друга. Бернар иногда идет первым вместо меня, но работа столь тяжелая, что меняться приходится непрерывно. Вот уже порядочно времени, как я работаю с ожесточением в этом холодном пушистом снегу, а в голове толпится рой вопросов. Это затишье, сколько оно продлится? Эта траншея, пробитая с таким тяжелым трудом, не будет ли она завалена, ликвидирована через два часа, через час? Принесут ли какую-нибудь пользу эти непрерывные усилия? Эта безрадостная работа? Да, без сомнения. Пользу для команды, так как фактически конечная победа ― это сумма тысяч подобных мгновений. Пользу и для меня. Потому что это улучшает мою акклиматизацию; более того, это само выражение моей воли.