Сыр? Рыба? Малина? Тепло пухового мешка или холод и снег? Аскетическая мудрость или преступное наслаждение? Я знаю хорошо, что наверху, в верхних лагерях (куда мы доберемся, я в этом не сомневаюсь, несмотря на любые ветры и бури), когда один лишь вид тарелки пюре-мусса будет вызывать тошноту, когда во время последних атак ничто не полезет в рот, кроме огрызка ветчины, забытого на дне рюкзака, я буду горько сожалеть, что не смог удовлетворить свое чревоугодие. Да что уж там! Поживем-увидим. Капля водки в вечерний чай утопит эти сожаления. Для морального состояния, знаете, когда термометр спускается до минус тридцати, капля спирта ― чудесный тоник. Она согревает, развязывает языки... Пошли, хватит колебаться. Малина действительно превосходна...
В разгар бури приходят Мелле и Маршаль, затем Параго, который не смог добраться до площадки, планируемой для лагеря IV. Он выбился из сил; это нетрудно понять, если вспомнить о заботах, непрерывно его атакующих, о непрерывном чувстве ответственности, так часто нарушающем его сон. Поручив своим товарищам продолжать подъем без него, он, однако, не стал терять времени даром. Спускаясь по навешенным веревкам, он обматывал их липкой лентой во всех точках, где они терлись о скалы. Действительно, эластичные нейлоновые веревки удлиняются или укорачиваются, порой более чем на тридцать сантиметров, в зависимости от натяжения, создаваемого восходителями при подъеме на жюмарах. Это непрерывное движение туда-обратно, когда оно происходит по скалам, вызывает износ оплетки, а иногда даже и сердцевины. Быстрота этого износа рождает у нас тревогу. Каждый из нас помнит гибель Джона Харлина на Северной стене Эйгера. Так же, как и мы, он поднимался на жюмарах по навешенной веревке без страховки. Однажды веревка порвалась... Изношенная? Перерезанная камнем? Исход ясен.
Эта боязнь смертельной аварии, могущей поразить любого из нас, сагибов или шерпов, вследствие разрыва веревки, изношенной трением или разрубленной камнем, будет меня преследовать в течение всего восхождения. Конечно, гребень и Ребро не подвержены камнепадам, и гранит Макалу не образует острых пластин, характерных для некоторых сланцев. Тем не менее мы непрестанно проверяем наши веревки. Если нужно, на больших вертикальных участках взлета мы навесим две параллельные веревки. Тогда можно будет подниматься по одной и страховаться на другой с помощью грудной обвязки, а при возвращении использовать одну для спуска и другую для страховки. Таким образом, в случае разрыва одной из веревок, мы не будем падать на тридцать метров по вертикали вдоль второй веревки до точки закрепления. День клонится к вечеру, когда Берардини, Моска и Пайо возвращаются в лагерь III. С помощью своих шерпов они достигли 7100 м и организовали там крупный склад. Но они не могли все же добраться до того места, где на высоте примерно 7300 м скальное ребро выполаживается, переходя в снежный гребень, и где мы рассчитывали организовать лагерь IV. Таким образом, нам придется ночевать здесь всемером. Завтра Мелле, Маршаль и я с четырьмя шерпами попытаемся достичь этот снежный гребешок и, используя плоды тяжелой работы наших товарищей, установить там палатку. Тогда лагерь IV получит благодаря нашим объединенным усилиям свое действительное значение самого основного у подножия грозного взлета, сложнейшей загадки Ребра.