Я успела поддержать ее, чуть не выронив при этом пирог. Она тотчас забыла обо мне, отошла к отчиму и попыталась с неловким кокетством облокотиться на его плечо. Грубым рывком он усадил ее и, не глядя на меня, молча ткнул рукой в сторону свободного места. Я поколебалась, но все же села, чего уж там выламываться, коли пришла. Все как-то немного попритихли, и я решила не тянуть кота за хвост, момент подходящий, встала и громко произнесла здравицу матери. Гости обрадованно зашумели, торопясь наполнить стаканы и кружки, и все полезли чокаться со мной, отчего сделались гвалт и сумятица.
— Ты что воду-то пьешь? Ишь фря какая! — забурчал сосед, предлагавший мне водку.
Я несказанно изумилась, разглядев его. Это был Семка Банников, по прозвищу Марсианин. Ну надо же, обалдеть можно, первый раз я видела его в приличном виде, думала, незнакомый кто. Кой же черт его сюда пригласил? Да Марсианина ни в один дом не зовут, а тут на тебе! Опять затеялись танцы, и Семка энергично принялся дергать меня за рукав. Для счастья мне не хватало только танцев в обнимку с Марсианином! Я пробормотала:
— Сейчас, минуточку одну, доем вот, — но только он, успокоившись, отвернулся, быстренько дала деру, и из-за стола, и вообще из дому. Погостевала — хватит! Возле нашей калитки я задержалась, а потом вовсе присела на лавочку, все никак не могла слезы унять, все льются ручьем да льются, предатели.
— Чего это ты, интересно знать, ревешь, а? — раздался вдруг низкий голос чуть ли не у самого моего уха.
Я сильно вздрогнула от неожиданности.
— Кто здесь?
— Ну что ты так перепугалась? Я это, я, не шарахайся. — От куста отделилась чья-то тень.
Я вгляделась сквозь непросохшие еще слезы:
— Александр Николаевич, вы? Да как же вы это? А где же ваша машина?
— Ну вот, что же мне теперь, без машины и появиться уже нельзя? Да за углом моя машина.
— Александр Николаевич, а вы чего приехали-то? Поговорить хотите? — спохватилась я и покосилась на него. — Может, лучше в другой раз? А то поздно уже, мне домой надо, бабушка уже ждет.
— Раз ждет, иди, — разрешил он мне равнодушным тоном, а сам пошел ссутулившись и не попрощался даже.
Обиделся на меня, наверное. Да только о чем говорить мне с ним? Нет у нас ничего общего, мы с ним как с разных планет. Ужасно, что он не понимает этого, умный вроде мужик, а не понимает. Эх, и чего не везет так хорошим людям? Совсем понурая вошла я в дом, все думала, как буду бабке про мамкин праздник рассказывать, но мудрая бабулька ни о чем не спросила, погладила меня по голове да молча кружку своего излюбленного молока мне подвинула.