В жизни не видала такого болтуна и весельчака. Я уже как-то устала. На обратном пути он болтал меньше, наверное, сам устал. Возле входа в корпус мы столкнулись с Аллой Евгеньевной. При виде нас, разрумянившихся от мороза и смеющихся, она сморщилась, словно в рот ей что-то кислое попало, и процедила сквозь зубы:
— Гуляете? Ну-ну! До чего только догуляетесь?!
Я пожала плечами ей вслед и посмотрела на Николая Ивановича. Он молчал, но, как только эта странная женщина скрылась из вида, шепнул мне:
— Не обращайте на нее внимания, Тонечка, у нее, знаете ли, период такой.
Ни о каком периоде я ничего не знала и спросила: что он имеет в виду? Он засмущался, покраснел, потоптался, наконец выпалил:
— Ну, это когда женщины бесятся, вы же должны знать.
В палате меня осенило, что он вполне мог иметь в виду климакс, правда, я никогда не слышала, что женщины от него бесятся, но я об этом очень мало знала, ни к чему было. Если моя догадка правильная, то не очень-то деликатный человек этот весельчак и балагур Николай Иванович. Ишь ты, бесятся, видите ли!
Обед был вкусный и сытный, меня сразу в сон потянуло, сказывалась долгая прогулка по свежему воздуху. Проспала я часа полтора и встала как чумная. Голова болела, пришлось опять идти на улицу в надежде, что на воздухе голова пройдет. Стоило полчаса погулять, и все как рукой сняло. А уж хорошо как было! На западе виднелась желтая полоска от скатившегося за лес солнца, и небо там было еще ярко-синим, а на востоке уже фиолетовое, почти черное. И луна взошла, прелесть до чего хорошо! Я так долго стояла с задранной головой, что у меня даже шея заболела.
— Что, Тонечка, луной любуетесь? — нарисовался возле меня Николай Иванович.
Я ужасно смутилась.
— А почему вы на танцы не ходите? Или тоже не любите, как и пиво? — захихикал он.
Далось же ему это пиво!
— А разве здесь есть танцы?
— А как же! Тонечка, как можно в санатории без танцев? Они бывают вон там. — И он повел рукой в сторону заснеженных елок, стоявших плотной стеной.
— Что, прямо на улице? — не поверила я.
— Ну как же, разве вы не видели? — загорячился он. — Мы же мимо этой верандочки сегодня проходили.
— Верандочки? Нет, я… а-а, беседка, круглая такая, да?
— Вот именно. Каждый вечер танцы, редко когда пропустят. Народу приходит не так много, но есть, даже гармонь имеется, и поют, знаете ли, есть тут любители народных песен, — закончил он не без некоторого ехидства свои объяснения.
Вот только я не поняла, на чей счет относилось его ехидство, на мой или любителей пения.
— А вы не любите народных песен, Николай Иванович? — поинтересовалась я.