Астартес повернул фотографию. На обороте печатными буквами было выведено: «Амелия Тоуси».
— Как же ты умерла? — спросил Уриил, и его голос отразился от стен так, словно он не шептал, а кричал.
Ошеломленный громкостью звука, капитан огляделся и в дальнем конце улицы успел что-то заметить… ему показалось, будто там стоит девочка в белом платьице.
Уриил удивленно моргнул, и девочка исчезла, словно никогда и не существовала.
Тогда он вскочил на ноги и побежал к тому месту, где она недавно стояла.
Добежав до самого конца улицы, Уриил начал озираться по сторонам. Ничто не указывало на то, что девочка была здесь, и он даже подумал, что зрение обмануло его. Видение было столь мимолетным, что он просто не мог быть уверен, что его воображение не разыгралось после взгляда на фотографию. Но все-таки ребенок показался ему действительно реальным.
Уже начиная убеждать себя в том, что его чувства сыграли с ним шутку, Уриил услышал тихий вздох, едва слышное дыхание и вновь заметил мелькнувшую где-то впереди белую ткань. Осторожно, каждым органом чувств выискивая опасность, он обнажил меч и зашагал по улице в том направлении, откуда донесся звук. Дома вокруг были почерневшими и словно готовыми сложиться внутрь себя.
Он прошел мимо нескольких ящиков, но решил не останавливаться возле них, поскольку тональность вздыхающих звуков изменилась. Теперь он слышал вовсе не дыхание, но всхлипывания невыразимого детского горя.
Уриил сбавил шаг, поняв, что звук неожиданно прервался, и обнаружил, что стоит перед простым каменным зданием с двумя окнами. Ставни давно провисли на проржавевших петлях, а часть постройки оказалась изрешечена пулями и осколками, но не узнать дом с фотографии было невозможно.
Неужели его специально привели сюда?
Эта мысль несколько встревожила космодесантника, хотя страха эти места не внушали.
Все звуки умолкли, даже ветер утих, когда Уриил, держа меч наготове, шагнул в пролом в стене и оказался внутри здания. Отчасти он понимал, что следовало бы вернуться к церкви и позвать Пазания, но пока капитан не чувствовал никакой угрозы, только звенящее во тьме дома глубокое одиночество.
Глаза космодесантника вновь мгновенно адаптировались к изменившимся условиям освещения, и он увидел перед собой небольшую комнату с порушенной мебелью, лежащей на полу. Почерневшие, опаленные огнем стол и стулья были разбиты разве что не в щепки. В помещении стоял едкий запах застарелой гари, и, проведя пальцами по ближайшей стене, Уриил ощутил на них маслянистый осадок прометиевого топлива.