В гостевой комнате царил хаос. Везде валялись обрывки газет, на роскошном ковровом покрытии темнели мокрые пятна, судя по всему не от воды. Из диванной подушки торчала набивка, а напольный цветок клонился на сторону, словно во хмелю. Рядом с горшком щенок рылся в кучке земли. «Архитектурное обозрение», очевидно, долго жевали, прежде чем выплюнуть.
Ник закрыл глаза. Сосчитал до трех. Снова открыл.
Затем что есть мочи проорал имя жены.
Алекса, как по команде, уже в панике скакала вниз по ступенькам. Мигом оценив ситуацию, она попыталась заблаговременно остановиться, но бежала слишком быстро, поэтому проехала босыми пятками по полу и со всего маху врезалась в мужа. Со свистом выдохнув, она схватила Ника за плечи, чтобы удержать равновесие, и заглянула ему в лицо.
В тот же миг ей стало ясно, насколько он взбешен. В ее небесно-голубых глазах отразился ужас. Алекса попятилась, выставив вперед руки, словно заранее обороняясь от нападения. Ник лишь мельком заметил ее непроизвольное движение: глаза ему застилала алая пелена гнева, сквозь которую мало что удавалось рассмотреть.
На его ширинку тяжело опустилась чья-то мохнатая лапа. Он стряхнул ее и спросил лихорадочным шепотом:
— Что, черт возьми, это такое?
— Ник, извини! — вздрогнув, ответила Алекса. — Я просто не знала, что делать! Мне позвонили из приюта и сказали, что у них все переполнено. Они спросили, не могу ли я взять несколько собак хотя бы на ночь. Ник, я не могла им отказать! Я не могла, иначе ведь их всех усыпили бы, потому что в наши дни на развитие приютов выделяют так мало средств. Я, конечно, понимаю, что ты не любишь животных, а потому решила: они здесь спокойно переночуют, а утром я их отведу обратно.
— Ты думала, что сможешь скрыть от меня в комнате целую свору собак?
Ник безуспешно пытался держать себя в руках. Он прилагал к этому все возможные усилия, но все равно чувствовал, что срывается на крик. Теперь он понял, почему дикари таскают своих жен за волосы. По лицу Алексы он видел, что она исподволь оценивает степень его гнева. Закусив нижнюю губу, Алекса легонько переминалась с ноги на ногу, как будто отчаянно подыскивала доводы, чтобы объяснить Нику свой поступок и не спровоцировать его на приступ бешенства.
На его голую ступню положили обглоданную косточку. Ник взглянул на пса — тот вилял хвостом, свесив на сторону язык.
— Он хочет, чтобы ты ее бросил.
— Я сам знаю, чего хочет эта чертова псина! — окрысился на Алексу Ник. — Я не идиот! Хотя ты меня именно за такого и принимаешь! Ты использовала одолжение, чтобы на целый вечер спровадить меня наверх и скрыть все это! — возмущался он, не обращая внимания на ее виноватый вид. — Ты заправская врунья, Алекса! Я, кажется, до сих пор даже не подозревал, как хорошо ты умеешь врать!