Джесси искренне сочувствовала ему и все больше проникалась симпатией. В силу своей природы она всегда тянулась к тем, кому многое пришлось пережить, к тем, кто страдает, даже несмотря на то, что зачастую ей самой это приносило беды. «Я помогу ему. Я справлюсь с этим».
— Грегор. — Она сжала его руку.
Повернувшись, он сначала смотрел на нее невидящим взглядом, словно не узнавая. Когда, наконец, он пришел в себя и сосредоточился, зрачки его сузились.
— Ну вот, ты все знаешь, теперь ты довольна?
Он был в ярости.
Она посмотрела на него с тревогой и настороженностью.
— Мне нужно было понять, отчего вы так жаждете расплаты. Я и сама нередко задумывалась об этом после того, что случилось с моей матерью. Вот только, даже отомстив своему врагу, вы не измените ход истории и не вернете своего отца.
Это было определенно не то, что он хотел услышать, и буквально обжег ее взглядом. Никогда еще Джесси не приходилось переживать такое, принимать такой вызов. Она попыталась взять его за руку, чтобы успокоить, помочь ему собраться с мыслями.
— Ты хотела знать, — огрызнулся он и резко отдернул руку. — Теперь ты сделаешь то, что обещала. Завоюешь его доверие и будешь сообщать мне, какие из земель он собирается продать, а я буду их скупать. Как только я верну себе то, что было нашим, все будет кончено.
В это мгновение Джесси показалось, что прямо перед ней захлопнулась дверь.
— Грегор, подождите.
Но он уже отвернулся, вышел из дома и поспешно удалялся за пределы угодий к своей лошади, стремительно вскочил в седло и, хлопнув ладонью, пустил ее галопом. Джесси с разочарованием смотрела, как проворное животное уносит его в том направлении, откуда они приехали. Подобрав подол платья и нижние юбки, она последовала за ним, проклиная себя за то, что стала его расспрашивать. Он не хотел приходить сюда, и все же она должна была знать, несмотря на то что это повергло его в столь мрачное, гадкое настроение. И вот теперь ей предстояло взобраться на свою лошадь без всякой посторонней помощи.
Она была чрезвычайно взволнована и пыталась повторить то заклинание, которое использовала раньше, чтобы оставаться в седле при любых обстоятельствах. Это был единственный способ оседлать лошадь и ехать верхом, ибо страх упасть был слишком велик. Она знала, что для большинства людей это расстояние до земли казалось совершенно ничтожным, но ее оно неизбежно возвращало в один мучительный момент из ее прошлого. Это был тот день, когда ее заставляли стоять на краю каменной стены, ограждавшей деревенскую церковь, и наблюдать казнь ее матери.