— Похоже, она умерла. Мы убили ее!.. Ой, что же теперь будет?!
— Ни фига подобного. Прислушайся — дышит. Иди сюда…
— Столько крови натекло… Нет, не буду подходить, я боюсь покойников! Ой, мамочки, что же мы натворили?!
— Не мы, а ты! Кто просил махать молотком? Совсем ошалела, шифер треснул, да?
— Никита, я же не специально! Как-то нечаянно вышло… Ты же сам…
— Что «сам»? Я хотел ее остановить, а не покалечить!
— А я хотела тебе помочь. Катька — здоровая корова, у нее сил, как у быка, уйма! Думала, вдруг не справишься с ней?
Дрожащий голос принадлежал Гаевой. Он-то и вернул меня к действительности. Не слишком приятно узнать, что подруга считает тебя коровой и способна тюкнуть молотком по темени… Голова моя ужасно, чудовищно болела, просто крошилась от боли на кусочки, как сибит под топориком Синева. Я лежала на чем-то твердом, затылком ощущая липкость остывающей крови, пропитавшей волосы. Неужели я умираю?.. Было и жутко, и неудобно, и неприятно, но терпела. Затаилась, точно Панночка в гробу. Кто знает, что еще придет на ум этим подонкам? Когда имеешь таких друзей, врагов не надо. Пусть лучше подольше не догадываются, что я очнулась, а уж моя месть не заставит себя ждать… Эх, Лидка, еще пишет «Вокруг меня вампиры», а сама натуральная вампирша!
Синев — вампир номер два — промолвил:
— Сейчас принесу водки, обработаю ей башку, а ты, Лидуха, поищи в шкафах какие-нибудь тряпки — простыни там, полотенца. Свяжем корову, пока смирная, чтобы не мешалась.
— Никита, а деньги?
— Ты о чем?
— Как будем делить деньги, Никитушка? По справедливости, я надеюсь, поровну?
— После разберемся!
— Нет, давай договоримся сразу…
Заспорив, парочка удалилась. Я осмелилась приоткрыть один глаз и обнаружила, что валяюсь в прихожей, где меня и сразил молоток подружки. Попробовала приподняться, но в голове, как в кратере вулкана, заплескалась расплавленная лава, — чуть не застонала от огненной боли. Пришлось принять исходное горизонтальное положение.
За дверью послышалось шебуршение, затем раздалась музыкальная фраза звонка. Пришельцы, кем бы они ни были, проявляли настойчивость. Я возрадовалась: как это кстати! Вот оно, мое спасение, а то, чего доброго, истеку кровью и бесславно сгину во цвете лет. Звонок повторился, со стороны комнаты послышались шаги.
— Никому не откроем! Позвонят и перестанут, — совещались вампиры.
Один, приподняв мою голову, полил на рану водкой. Макушку нестерпимо защипало, я невольно поморщилась, когда ледяная, вонючая жидкость пролилась за шиворот, и поежилась.
— Ч-черт, Лидуха, она уже приходит в себя, где простыни? Шевелись, твою мать! — выругался Никита и ушел в спальню.