И тут из ворот горящего города вышел улыбающийся Морозко.
— Ты так остервенело работал мечом, великий князь, — сказал он, — что булгары растерялись и не заметили, как я с дружиной проник в город. Ну и запалил его со всех сторон, пока мои дружинники добивали там вооруженных мужчин. Все просто, только учти, что хазары и сами хитры. И ты, прежде всего, думай об их хитрости, а не уповай на собственное нахальство.
Великий князь на этот раз не обиделся. Морозко был прав, и он, виновато вздохнув, искренне поблагодарил его.
— Отдать дружинникам воеводы Морозко всю добычу, — сурово распорядился он — Кто позарится хоть на колечко, выгоню!
— Какая там добыча… — отмахнулся Морозко.
Святослав сурово глянул на него, и воевода сразу примолк.
— Похоронить человека Неслыха с великой честью. Как варяга, в ладье. Вокруг уложить сорок отрубленных голов вражеских воинов и одну заколотую женщину…
— Это уж слишком, великий князь…
— Они совершили неслыханное злодеяние! — выкрикнул Святослав. — Они убили посла, и пощады им быть не может. Исполнить, как я повелел!
Морозко вместе с дружинниками уложили убитого посла, бросили к его ногам сорок отрубленных голов воинов, мертвую девушку и три сломанных меча. Затем труп посла обложили ветвями можжевельника и берестой, подожгли и оттолкнули от берега.
Потрясая мечами, дружинники кричали «Слава!», пока горящая лодка не скрылась с глаз.
Три дня великий князь Святослав праздновал тризну по погибшему послу. А потом огнем и мечом прошел по всей Волжской Булгарии, сжигая дома и беспощадно убивая мужчин. Волжская Булгария практически перестала существовать.
4
После кровавого разгрома Булгарии Святослав велел дружинам грузиться на суда прежним порядком и сплавляться далее вниз по Волге. Движение громоздких судов и здесь было осложнено многочисленными блуждающими отмелями, а потому продвигались они медленно. С песчаных заносов насады вытаскивали новгородцы без оружия, чтобы не привлекать внимания посторонних глаз. Повелев дружинникам прятаться в сырых трюмах, великий князь вместе с Морозко лежал на палубе в холщовой рубахе и таких же портках. Лежал, прикрыв веки и делая вид, что дремлет, тщательно обдумывая, как бы поближе подкрасться к Хазарскому каганату. Поэтому и выслал вперед две лодки-однодеревки с глазастыми проверенными друзьями, Сфенклом и Радыпей, которого оценил в первых же стычках с булгарами. Они должны были не только находить дорогу среди отмелей, но главным образом приглядывать за берегами.
— Ну, куда дальше? — вздохнув, угрюмо спросил Морозко.
— Ты забыл, сколько буртасы убили русских витязей моего отца?