– Время от времени берусь за коммерческие заказы. Чтобы не разучиться. Нельзя же одним высоким искусством заниматься! Интересно, когда делаешь разную работу. Здесь я снимаю Финна О’Нила.
– А… Знаю такого. Мне нравится, как он пишет, — сказал Пол, явно под впечатлением от услышанного. Он был рад ее звонку, это и по голосу было слышно.
– Мне тоже. Но он сейчас простужен, так что съемку пришлось на пару дней отложить. Я подумала, если ты здесь, может, завтра пообедаем вместе?
– С удовольствием! — сразу согласился Пол. — Я послезавтра лечу на Багамы. Надо погреться. — У него была прекрасная яхта, которая зимой стояла на приколе в Карибском море. Пол частенько проводил время на яхте в море. Это был его способ убежать от мира.
– Значит, я правильно сделала, что позвонила.
– Конечно! Ты молодец. — Они договорились завтра пообедать у нее в отеле. Хоуп не спросила про его самочувствие. Скоро сама увидит, а говорить о его болезни ей не хотелось.
Осенью Полу исполнилось шестьдесят, из которых вот уже десять лет он страдал болезнью Паркинсона. Недуг перевернул их жизнь и, конечно, в первую очередь его собственную. Первые признаки дрожи в руках и ногах появились у Пола сразу после пятидесяти, поначалу он отказывался в них признаваться, однако, будучи кардиохирургом, долго скрывать болезнь не мог. Через полгода у него не осталось иного выхода, как уйти с работы. Вот когда земля действительно ушла из под ног и у него, и у Хоуп. Потом еще целых пять лет он продолжал преподавать в Гарварде, но затем и это стало ему не под силу. В пятьдесят пять Пол окончательно оставил работу и сурово запил. На протяжении двух лет ему удавалось держать это в тайне от всех, за исключением Хоуп.
Единственное мудрое решение, которое он принял в этот период, было вложить деньги в две компании, производящие хирургическое оборудование. С одной из них он раньше сотрудничал как консультант. Эти инвестиции оказались более доходными, чем все, чем он до этого занимался. Одна из этих фирм потом вышла на фондовую биржу, и, продав свои акции, Пол обогатился настолько, что смог купить свою первую яхту. Это было спустя два года после его выхода на пенсию. Но его пьянство делало их жизнь с Хоуп все более невыносимой, а в периоды обострения болезни он превращался в беспомощного калеку. Пол был либо болен, либо пьян — или то и другое вместе. В конце концов по совету одного своего коллеги по Гарварду он прошел курс лечения от алкоголизма в специализированной клинике. Но к тому времени их брак уже фактически распался. От семьи ничего не осталось, и ничто не удерживало их вместе. Тогда Пол решил развестись. Хоуп осталась бы с ним до конца, но он рассудил иначе.