Он молчал и добавил:
— А теперь задушили еще одну женщину… И у нас в поле зрения есть некий джентльмен, имени которого я не стану называть…
Его маленькие глазки-буравчики вопросительно смотрели на Пуаро.
Губы Пуаро зашевелились. Колгейт наклонился к нему, чтобы лучше услышать, так как Пуаро говорил шепотом.
— Самое трудное — это отличить кусочки, которые нужны для ковра из меха от тех, что нужны для хвоста кошки!
Колгейт нахмурил брови.
— Простите?
— Извините меня, — сказал Пуаро. — Я предавался собственным мыслям…
— Причем здесь ковер из меха и хвост кошки?
— Ни при чем, — ответил Пуаро. — Совершенно ни при чем.
Он задумался.
— Скажите мне, инспектор, — начал Пуаро спустя некоторое время, — если вы подозреваете, что кто-то вам часто лжет и если вы не можете этого доказать, то каким образом вы уличите этого человека во лжи?
Инспектор помолчал.
— Это нелегко, — произнес он наконец. — Тем не менее, мне кажется, что если кто-то часто лжет, рано или поздно он выдаст себя.
— Я придерживаюсь того же мнения, — отозвался Пуаро. — Беда в том, что та ложь, о которой я говорю, может быть, существует только в моем воображении. Мне кажется, что это ложь, но я в этом не уверен. А что, если мы подвергнем опыту одно из этих ложных заявлений? Если мы получим нужное нам доказательство в этом плане, мы будем уверены и во всем остальном.
Инспектор слушал с нескрываемым интересом.
— Ваш мозг работает очень своеобразно, не так ли, мсье Пуаро? Ваша манера подходить к делу, может быть, и не всем кажется привычной, но результаты, которые вы получаете, верны. Кстати, я хотел бы узнать, что вас навело на мысль попросить у меня материалы по делам об удушениях последних лет…
— Это объясняется очень просто, — ответил Пуаро. — Раздумывая над этим преступлением, я подумал, что это дело рук не случайного убийцы, а что он не в первый раз совершает подобный поступок…
— Понятно…
— Вот мне и пришло в голову, что если просмотреть все преступления такого рода за последние годы, можно наткнуться на то, которое будет похоже на это… и что тогда мы нападем на интересный след.
— Под преступлениями такого рода вы подразумеваете те, что были совершены одинаковым образом?
— Нет! Нет! Я придаю этим словам намного более широкий смысл. Смерть Нелли Парсонз, например, ни о чем мне не говорит. А смерть Элис Корриган — наоборот… Скажите мне, инспектор, заметили ли вы удивительную аналогию между ее убийством и убийством миссис Маршалл?
Колгейт со всех сторон обдумал поставленную перед ним проблему.
— Нет, — в конце концов ответил он, — я вижу здесь ничего общего, кроме того, что в обоих случаях у мужа есть неоспоримое алиби.