— Я согласен с Пуаро, — заявил инспектор Колгейт. — Она безусловно вне игры. Доктор Несдон категоричен: Арлена Маршалл была задушена не просто руками, а настоящими лопатами.
— Что ж, — отозвался Уэстон, — будем продолжать. Я думаю, что теперь мы можем заняться Редферном. Я надеюсь, что он уже оправился от своих эмоций…
Патрик Редферн уже вновь обрел свое обычное состояние. Он был немного бледен, но опять, согласно своему обыкновению, владел собой и казался совершенно спокойным.
— Вы Патрик Редферн, и вы проживаете по адресу: Кроссгейтс, Селдон, Принсез-Райсборо? — осведомился Уэстон.
— Да.
— Давно ли вы были знакомы с миссис Маршалл?
Патрик заколебался.
— Три месяца.
— Капитан Маршалл сказал нам, что вы познакомились с миссис Маршалл случайно, встретились с ней на коктейле. Это верно?
— Да.
— Капитан Маршалл дал нам понять, что до приезда сюда вы и миссис Маршалл знали друг друга мало. Так ли это?
Патрик Редферн опять заколебался.
— Не совсем, — произнес он наконец. — По правде говоря, мы с мисс Маршалл довольно часто встречались.
— Без ведома капитана Маршалла?
Редферн слегка покраснел.
— Мне нечего вам сказать.
— А была ли миссис Редферн в курсе этих встреч? — живо заинтересовался Пуаро.
— Я ей, разумеется, сказал, что познакомился со знаменитой Арленой Стюарт.
— Я понимаю. — Голос Пуаро звучал миролюбиво, но настойчиво. — А сказали ли вы ей, что встречались с ней часто?
— Может быть, и нет…
Получив этот результат, Уэстон взял допрос в свои руки.
Договаривались ли вы с миссис Маршалл оба приехать сюда?
На этот раз Патрик не ответил и молчал довольно долго. Затем, после продолжительной внутренней борьбы, он решился:
— Рано или поздно это все равно станет известным, — тихо проговорил он. — Так что стараться вас обмануть бесполезно! Вы наверняка уже знаете, что я любил эту женщину. И когда я говорю «любил», это не то слово. Я ее обожал, я был от нее без ума… Она попросила меня приехать сюда. Сначала я противился этой идее… А потом согласился!.. Что я мог сделать? Попроси она меня о чем угодно, я бы повиновался! Сам знаю, что это глупо, но здесь ничего не изменишь!
— Цирцея, — вполголоса произнес Пуаро.
— Да, Цирцея! Я вынужден это признать. Гордиться здесь нечем, но что мне оставалось делать?
Немного помолчав, он продолжал:
— Я хочу быть откровенен с вами. Зачем что-то от вас скрывать? Я был безумно влюблен в эту женщину. Любила ли она меня? Я не знаю. Она говорила, что да, но на мой взгляд, она принадлежала к той категории женщин, которые, завоевав мужчину, теряют к нему интерес. Я был предан ей душою и телом. И она это знала. Сегодня утром, найдя ее лежащей мертвой на гальке, я словно получил удар кулаком между глаз. Все вокруг меня закружилось, как при нокауте!