Капитан качнул плоскостями и ушел вправо. Следом пошли на сближение и ведомые. Автожир, дирижабль. Да хоть каракатица летающая! Неважно! Нарушение присутствует. А значит, обязано иметь место и пресечение.
Румын отворачивать в сторону родного Бухареста не собирался. Развернулся навстречу советским самолетам. Прямо на месте. С кургузых крыльцев, нелепо смотрящихся на раздутой туше, сорвались продолговатые предметы, оставляющие за собой густой дымный след.
— Эрэсы! — сам себе заорал лейтенант, бросая самолет вниз. Чудом не свалившись в штопор, МиГ ускользнул от дымного следа. Рискуя вывернуть шею, Семён рассмотрел, как в воздухе, там, где сошлись в одной точке советский самолет и румынская ракета, расцветает взрыв.
Летчик снова заорал. Что-то нечленораздельное, больше похожее на рев дикого зверя. Истребитель, выйдя из пике, начал набирать высоту. Руки давили на гашетку так, что побелели пальцы. И никакого эффекта. Трассы выстрелов никак не могли упереться в огромную, неповоротливую на вид машину. Счас! Неповоротливую. Откуда-то сбоку вынырнул краснозвёздный самолет и автожир мгновенно развернулся в его сторону. На фюзеляже «МиГа» четко были видны единица и семерка. «Костя, — мелькнуло в голове, — значит, капитан…». Впереди расплывалось несколько грязных пятен на месте разрывов эресов.
Младлей творил чудеса высшего пилотажа, неположенные недавнему выпускнику училища. Самолет крутился в воздухе, каким-то чудом уклоняясь от многочисленных трасс огня и не сваливаясь в штопор. Секунды тянулись, как века. «Восемнадцатый» медленно-медленно полз вверх, уже превзойдя автожир по высоте, Костя плавно выписывал зигзуги вокруг автожира, тот неторопливо вертелся, лениво хлестали очереди… Вот одна уперлась в бок «бегемоту»… И ничего, как в пустоту. Автожир чуть вздрогнул и выплюнул еще одну порцию снарядов. Светличный неожиданно понял, что не стреляет. Боекомплект выпустил? Что весь? Когда? МиГ Миронова вдруг развалился прямо в воздухе.
— КОСТЯ!!!
Время вернулось к нормальному течению. Навалившуюся вдруг усталость смыла волна ослепляющей ярости. «Значит, пули тебя не берут? Ладно!»
Пальцы сильнее сжали штурвал, и самолет скользнул вниз, к врагу. Навстречу метнулись трассы очередей, по корпусу забило барабанной дробью, но поздно. Поздно! Изрешеченный выстрелами самолет с еще живым, но уже фактически мертвым пилотом всем корпусом смел вращающиеся над автожиром лопасти гигантской мясорубки…
г. Батуми.
Кахабер Вашакидзе, старший лейтенант ПВ НКВД.
Кахабер Вашакидзе сидел за столом и внимательно изучал документацию. Для него, послужившего в системе погранстражи Грузии, многое было знакомо. Но кое-что удивляло или казалось устаревшим. Тогда он брал заранее приготовленный листочек бумаги и писал на нем свои соображения, а потом закладывал нужную страницу. Иногда он делал перерыв. Обычно в такой момент всплывали воспоминания о поездке заграницу, покупке и перегоне машины, пароме и встрече с сослуживцами из прошлого со своей родной заставы. О подвигах которых он раньше столько читал. Вот и сейчас он вспоминал встречу с главным чекистом Батуми…