— Это что за приколы?
— Почему приколы, — с искренним изумлением спросил Федька, — рабочая версия случившегося. Тебя не устраивает? Представляешь, иначе завтра эти придурки будут орать, что их отравили.
— Устраивает, — согласилась Танька. — Слушай, давай не будем ждать, когда он подотрется? Поехали! Ты еще хотел к деду Степану заехать.
— Верно. Ауфвидерзейн, Отто.
— Ауфвидерзейн, Фриц.
Мотоцикл, ревя мотором, мигом домчал путешественников до дома старших Брусникиных. На этот раз Федька ворвался еще шумнее, чем обычно.
— Дед! Ты не поверишь! — с порога заявил он.
— Ты слетал в СССР, — спокойно сказал Степан Андреевич. — И тебя там никто не съел.
— С тобой неинтересно, — сделал вид, что надулся Федька. — Ты всё знаешь заранее.
— О вашей дурацкой акции весь день болтают по телевизору. И как тебе летать на машине с фашистскими крестами?
— Мы… — начала Танька.
Федька жестом оборвал подругу, посмотрел в глаза деду и, не смущаясь присутствия Таньки, произнес:
— В рот им, а не кресты у меня на крыльях. Наш самолет Отто не перекрасил. Зато тебе посылка. Из Камышовки.
И поставил на стол банку соленых огурцов.
Степан Андреевич расцвел.
— Настоящие… Как мама солила…
— Дед, прости, но… — правнук не знал, куда девать глаза, — это она и солила. Только я не стал говорить…
Наступило молчание. Потом самый старший Брусникин вытер слезу и сказал:
— Правильно. Ни к чему. Взрослеешь, внук. И спасибо. Варенька не хуже делает. Просто мамины — есть мамины…
— А где бабушка?
— Спит уже. Время-то сколько. Я тебя ждал. Вас. Как тебе Россия, Татяна?
— Танька, — поправила девушка. — Теперь точно Танька. Там здорово. И не в еде дело. Люди… нет, они, конечно, бедно живут. Но… они искренние. Настоящие.
И окончательно засмущалась.
— Ну ладно, — произнес Степан Андреевич, — на сегодня, надеюсь, ваши приключения закончились?
— Почти, — сказал Федька. — Надо осветить в интернете причину массовой болезни пилотов.
— Да, — подтвердила Танька, — А то никто не знает, что самолеты покрасили вредной краской.
— На самом деле? — спросил дед.
— Мы огурцы тебе привезли, — серьезно произнес Федька, — а они их ели. И запивали пареным молочком. Я правильно сказал? Оно пареным называется?
— Не пареным, внучек, парным, — поправил Степан Андреевич, и все трое расхохотались.
Где-то в СССР. Войсковая часть ХХХХХ.
Юрий Колганов, майор РККА, управление «Ноль».
Тянуло в сон. Еще бы, три таких перелета на самолетах, отнюдь не отличающихся комфортом, с точки зрения двадцать первого века конечно, да еще потом долгая поездка в закрытом автомобиле. Крайний самолет, признаться честно был совсем неплох. Ли-2, а точнее, как потом признался летчик — родной американский «Дуглас», поразил непривычными, но весьма удобными креслами, расстояние между которыми вполне позволяло вытянуть ноги. Но трясло его на воздушных ямах ничуть не меньше, чем пресловутый ПР-5. Оказавшийся в действительности чем-то вроде ухудшенной «Аннушки», Ан-2, на котором в свое время еще старшему лейтенанту Колганову пришлось полетать немало, этот биплан вытряс из отвыкшего от таких пертурбаций майора все содержимое желудка. Даже сейчас, спустя сутки, Юрия передернуло от неприятных воспоминаний. А ведь завтра напряженный рабочий день…