Кое-как разрываю сугроб, так и кажется, что сейчас не свою машину раскопаю, а мамонта какого-нибудь, или еще что… нет, моя, жизнью убитая, и надпись на заднем стекле…
Черт…
Сам повесил, сам забыл, как из головы вылетело…
ПРОДАМ МАЙ 2010 г.
Чувствую, как мелко дрожат руки… не ожидал… Терзаю телефон… непринятые вызовы… какие к черту непринятые, я его принял… Неужели стер, бывает со мной такое, то по полгода не чищу, память забиваю, то как накатит… Вот, вроде, он…
Гудки…
Ну только не возьми трубку, только прощелкай счастье свое…
– Ал-ло-о?
Голос заспанный… ага, разбудил… не все же тебе меня терзать… страшная месть…
– Утро доброе… – выдавливаю в трубку.
Какого черта доброе…
– А-а… доброе.
– Вы тут звонили вчера…
– Из-звините… ошиблись вы…
Пьяный, что ли…
– Да как ошибся, про май две тыщи десятого вы спрашивали?
– А-а, да, да… Вы продаете?
Ага, проснулся…
– Продаю.
– А это сильно дорого?
– Да что сильно… тыщ семьсот красная цена… ну посмотрим еще, сторгуемся…
– Нехило берете… да за что такие деньги-то? А подешевле никак?
– Да как подешевле, считай, себе в убыток… подешевле, вон, ноябрь две тыщи восьмого у соседа есть, или вон, через дом вообще продают, август две тыщи шестого…
– Интересные у вас… соседи.
– Да не говорите, сам у виска пальцем кручу, кто ж такое купит-то? Ну, смотрите, вечерком удобно вам будет?
Вечерком… вечерком я никакой буду, с ног буду валиться, только и будет у меня сил, что консерву эту старую нахваливать…
Я сейчас сдохну…
Бывает же… вроде и не делал ничего такого, сидишь себе в конторе, купи-продай, купи-продай, а чувство такое, будто обухом по голове… Шеф из нас, что ли, силы пьет… очень похоже… надо проверить, в понедельник кол осиновый в него вколоть, если помрет, значит, шеф тут не при чем… А никак встанет, оживет, расправит черные крылья, да вы у меня ночевать тут в конторе будете!..
О чем я… ах да… не спать…
– Двести лошадей под капотом, скорость до двухсот, пробег…
– Маленький.
– Ну да… берег машинку-то.
Чувствую, что краснею. Сколько раз я этот пробег подкручивал…
– Ну, красочка кое-где поистерлась, вот я ее до семисот и уценил…
Это называется – кое-где… Не тачка, блин, а картина, апокалипсис сегодня…
Смотрю на него, худого, долговязого, кажется, вовсе без тени. Ну, ты бы хоть Мяу сказал, стоит, молчит… что, как тебе мой конь железный? Гроб на колесах…
– Это все… интересно. А вы про май две тыщи десятого говорили.
– Ага, май две тыщи десятого года.
– И за сколько вы его…?
Глухой, что ли…
– Семьсот.
И-и, не смотри на меня так, ни копейки не сбавлю…
– Тысяч?
Делаю круглые глаза.