– Здрасте!
– Добрый день!
– Здравствуйте, тетя Циля! – на разные голоса загомонили подростки.
Циля рассеянно отвечала на приветствия, а взгляд ее метался по комнате. Семь человек: трое ребят и четыре девчонки. Девчонки сидят на кровати, а мальчики на полу. Циля смотрела очень внимательно и даже принюхалась, однако ничего криминального не углядела: ни выпивки, ни сигарет, ни особой сексуальной активности. Юноши явно больше интересовались возможностями Оськиного технопарка, чем присутствующими девицами.
– Ну… – Циля отмерла и сделала неуверенный шаг назад. – Развлекайтесь тогда, а я… пойду цветы у тети Раи полью.
Через пару часов веселья Настя заскучала. Впрочем, очевидно было, что вечеринка-утренник приходит к своему завершению и компания уже жаждет свежего воздуха. Настя уединилась в ванной и позвонила своему преподавателю из художественной школы. Николай Арсенович был хороший учитель и человек неплохой, но скучала Настя не столько по нему, сколько по Максиму. Однако Николай Арсенович об этом не знал, звонку ученицы обрадовался и сразу стал спрашивать, успела ли Настя переложить свои впечатления на бумагу или холст. За глаза все ученики называли Николая Арсеновича Импрессионистом. Собственная его манера письма соответствовала скорее академизму, однако он часто повторял: «Впечатления, друзья мои! Впечатления – вот основа любого творчества, будь то писательство, музыка или живопись. Только impression дает нам пищу для самовыражения, единственно impression (с непередаваемым французским прононсом) дарит творческие порывы, исключительно Eindruck (лающий немецкий) делает возможным создание шедевров, impression (певучий итальянский) возносит на вершину… Впрочем, на вершину ведет тернистая тропа мастерства, а потому трудитесь, дети мои, чтобы вы могли облечь свои впечатления в достойную форму!»
– Была ли поездка удачной? – спрашивал Импрессионист. – Правда? Ну и чудесно! И собор? Да вы молодец! Давайте я все посмотрю, пока впечатления свежи в вашей памяти. Приезжайте прямо ко мне, вот хоть сегодня.
– Я не могу. – Настя ужасно расстроилась. – Меня родители из дому не выпускают.
– А что такое? Болеете?
– Нет, я здорова, но… Ну, предки… у них бывает, вы же понимаете…
– Ну да… ну да… – Импрессионист не стал спорить. Сам он всю жизнь был верен любви к искусству, не женился, детей не имел, а потому не совсем представлял, что именно девочка имела в виду, говоря о странностях предков, но решил не вдаваться в подробности. Однако девочку жаль, она милая и талантливая, да и работы надо бы посмотреть. И тут его осенила прекрасная мысль. – А знаете, Настенька, давайте я попрошу Максима зайти к вам. Он должен попозже прийти ко мне со своей графикой, так я думаю, он не откажется заглянуть к вам и захватить папку с работами.