— Вы читаете по-русски?
Я покачал головой.
— Тут что-то насчет…
Я перебил ее:
— Все нормально. Даже я знаю, как по-русски пишется «нейтронная бомба».
— Что вы собираетесь с этим сделать? — спросила она.
Я взял бумажку, по-прежнему осторожно держа ее за край, и бросил назад в коробку из-под клюквы. Конверт я сжег и растер пепел каблуком.
— Пойдемте, — сказал я.
Мы с трудом сошли на пляж по крутому спуску. Солнце представляло собой двухмерный пурпурный диск, и закат, словно ногти и рваные золотистые раны, лежал горизонтальными полосами на пепельном лике вечера. Мне хотелось уйти от чего-то… от чего, я и сам не знал. Поэтому мы шли вдоль линии прибоя, обходя ящики, полные смерти, кока-колы и пластыря.
— Зачем кому-то, — Джин неприятно было произносить имя Долби, — понадобилось приносить сюда катодную лучевую трубку?
— Он не хотел, чтобы кто-нибудь знал, как ему невыносимо пропустить серию «Каравана».
Губы Джин не дрогнули.
— Не хочется проявлять любопытство, — продолжил я, — но мне было бы гораздо проще воспринимать все это, если бы вы сказали, что он говорил обо мне.
— Это легко… он сказал: один из отделов «друзей» уверен, что вы работаете на КГБ. Они сообщили напрямую в ЦРУ, и все очень волнуются. По словам Долби, он не был так уж уверен, но ЦРУ склонно этому верить, поскольку когда-то давно вы убили пару человек из их военно-морских сил.
— Долби сказал, что это не он подал жалобу? — спросил я.
— Нет… он сказал, что один отдел дает вам более высокий уровень допуска к секретным материалам, чем сейчас у него самого… разумеется, это связано с его работой вне конторы… кстати, ему это было не очень приятно. — Она помолчала и смущенно спросила: — Вы убили тех людей?
— Да, — ответил я с долей злости, — убил. Это довело общее число убитых мной до трех, если не считать войну. Если войну считать…
— Вы не обязаны объяснять, — сказала Джин.
— Послушайте, это ошибка. Тут никто ничего не может поделать. Просто ошибка. Каких действий они хотят от меня? Написать Джеки Кеннеди и заявить, что я не хотел этого?
Джин сказала:
— Похоже, по его мнению, они ждут, выйдете ли вы на связь, прежде чем что-то сделать. Ему интересно, работает ли с вами Карсуэлл, и он радировал закодированное сообщение, чтобы Карсуэлла и Мюррея изолировали.
— Слишком поздно, — заметил я. — Они выколотили из меня отпуск как раз перед тем, как мы улетели.
— Это, вероятно, убедит Долби, — сказала Джин.
Солнце светило ей в спину, и Джин выглядела великолепно. Я пожалел, что лишь малая часть моих извилин свободна для мыслей о ней.