Желая закрепить свои «завоевания» во властных структурах, весной — летом 1935 года Генрих Гиммлер неоднократно пытался доказать, что его радикальные методы ведения дел были вполне оправданными. Именно в это время он вводит в оборот словосочетание «коммунистическая угроза». К этому времени гестапо и СД была хорошо известна структура коммунистического подполья. Агентам тайной полиции удалось выявить почти все связи оставшихся на свободе коммунистов и проследить их до самого низового уровня. Для того чтобы ликвидировать коммунистическое подполье, нужен был только приказ. Но Гиммлер не спешил с этим — он предпочитал проводить репрессии порционно. Коммунисты становились своего рода инструментом в его руках, так как почти все коммунистическое подполье после очередного разгрома вновь возникало под фактическим контролем гестапо. Одна из таких больших облав должна была произойти именно в середине 1935 года. Она была нужна Гиммлеру, чтобы оправдать сам факт существования централизованного аппарата террора — раз есть враги рейха, значит, были нужны гестапо и СД. На самом деле он никогда не намеревался (по крайней мере до начала Второй мировой войны) полностью ликвидировать так называемое коммунистическое сопротивление. Если бы положение Гиммлера стало шатким, то он в очередной раз мог разыграть карту с «красной угрозой». Аресты более 10 тысяч членов Коммунистической партии, которые были проведены в течение 1935 года, позволили Гиммлеру стать хозяином положения. В феврале 1936 года по его инициативе в Пруссии был принят Закон «О гестапо», согласно которому тайная государственная полиция превращалась в самостоятельный орган власти, который был не только фактически не подконтролен государственным органам власти, но мог задерживать подозреваемых на неограниченный срок.
Стремление Гиммлера освободить гестапо от «назойливых оков закона» было связано с широкой общественной кампанией, которая стартовала в мае 1935 года. Именно тогда в эсэсовском журнале «Черный корпус» была опубликована статья Гейдриха, которая называлась «Трансформация нашей борьбы». На некоторое время название статьи превратилось в специальную рубрику. Печатавшиеся в ней материалы сводились к одной простой мысли — уничтожение враждебных по отношению к национал-социализму организаций отнюдь не означало окончательную победу над внутренним врагом. «Настоящая угроза» исходила от умов, которые продолжали неустанную борьбу против национал-социалистического государства. В качестве основных противников обозначались: мировое еврейство, мировое масонство и политический клерикализм. Подчеркивалось, что «враги» могли вполне успешно интегрироваться в административный и политический аппарат «нового государства», где вели свою незримую деятельность. В данном случае Гиммлер предпринимал некие меры безопасности. С этого момента любую критику в свой адрес он мог трактовать как «происки врагов». Весьма показательно, что если некоторое время назад «большевики» изображались едва ли не главными врагами рейха, то теперь они выступали всего лишь в виде марионеток, которыми управляли «истинные враги Германии».