изогнутую стену прошла фигура, как будто полтора метра армированного железобетона были облаком тумана.
Бобби обеими руками схватился за ружье и выронил фонарь, не успев его выключить.
Астральный гость был пугающе близко, менее чем в шести метрах от нас. Из-за игры света и тени, служивших постоянно меняющимся камуфляжем, я не смог рассмотреть нарушителя границы. Сначала он показался мне человеком, потом машиной и наконец огромной тряпичной куклой.
Бобби не выстрелил только потому, что все еще считал увиденное иллюзией, миражом, галлюцинацией или и тем и другим вместе. Я судорожно цеплялся за ту же мысль, но все рухнуло, когда пошатывающаяся фигура устремилась к нам.
Стоило ей сделать три неверных шага, как я увидел человека в герметичном костюме из белого винила. Похоже, этот наряд был вариантом костюма, разработанного НАСА для космонавтов, но предназначенным не для предохранения хозяина от ледяного межпланетного вакуума, а для изоляции от смертоносной инфекции биологически загрязненной окружающей среды.
Белый шлем с нависающим забралом мешал видеть лицо пришельца, так как в плексигласе отражались отблески светового шоу. На шлеме было выведено по трафарету: ХОДЖСОН.
То ли Ходжсон был ослеплен фейерверком, то ли (что более вероятно) ослеп от страха, но он не видел нас с Бобби. Он влетел с криком более громким, чем те, которые еще доносил гнилой ветер. Отойдя от стены на несколько шагов, он повернулся к ней лицом и вытянул обе руки, словно отбивался от нападения врага, которого я не видел.
Затем Ходжсон задергался, как будто в него попало несколько крупнокалиберных пуль.
Я не слышал выстрелов, но инстинктивно пригнулся.
Ходжсон рухнул навзничь. Он полулежал-полусидел, опираясь на баллон с воздухом и ранцеобразную ректификационную систему, прикрепленную к спине. Его руки бессильно повисли вдоль туловища.
Мне не требовалось рассматривать Ходжсона, чтобы понять, что он мертв. Я не имел представления, что могло его убить, и не собирался выяснять это.
Но если он уже был призраком, то как мог умереть снова?
На некоторые вопросы лучше не отвечать. Любопытство — двигатель прогресса, но оно никуда не годится, если заставляет тебя изучать строение зубов льва по ту сторону его пасти.
Я наклонился, подобрал фонарик Бобби и выключил его.
Ярость ветра тут же утихла, подтвердив гипотезу о том, что для инициации столь лихорадочной активности было достаточно лучей двух фонариков.
Вонь дымящейся смолы и гниющей растительности тоже ослабела.
Я поднялся на ноги и снова посмотрел на дверь. Она была на месте. Огромная, сверкающая. И слишком реальная.