Делакруа выключил магнитофон, сделав паузу, чтобы снова собраться с силами.
Я остановил запись с помощью пульта. Покойный Лиланд Делакруа был не единственным, кому требовалось справиться со своими эмоциями.
Бобби молча встал с табурета и пошел на кухню.
Вскоре я последовал за ним.
Он вылил недопитую бутылку «Горной росы» в раковину и пустил холодную воду.
— Не выключай, — сказал я.
Когда Бобби бросил пустую бутылку из-под содовой в мусорное ведро и открыл холодильник, я подошел к раковине, подставил руки под струю и по крайней мере минуту мыл лицо.
Я вытерся парой бумажных полотенец, и Бобби передал мне бутылку пива. Другую он взял себе.
Я хотел вернуться в Уиверн на трезвую голову. Но после услышанного и того, что еще предстояло услышать, можно было без всяких последствий осушить полдюжины бутылок.
— «Эта проклятая штуковина, явившаяся с той стороны…» — пробормотал Бобби, цитируя Лиланда Делакруа.
— С той стороны, на которую ходил Ходжсон в космическом костюме.
— И откуда вернулся, когда мы его увидели.
— Думаешь, Делакруа просто свихнулся и убил свою семью без всякой причины?
— Нет.
— По-твоему, то, что он видел в горле и глазу дочери, было на самом деле?
— Именно.
— Я тоже. То, что мы видели в костюме Ходжсона… могло оно вызвать трепет?
— Могло. И кое-что похуже.
— Хуже, — повторил я, пытаясь не дать воли воображению.
— У меня такое чувство, что та сторона — настоящий зверинец.
Мы вернулись в столовую, и я неохотно включил магнитофон.
Когда Делакруа снова приступил к записи, его настроение изменилось. Он уже не был так чувствителен, как раньше. Его голос то и дело срывался, ему приходилось время от времени делать паузы, чтобы справиться с собой, но бо́льшую часть времени он крепился и говорил то, что считал нужным.
«У меня в гараже хранился садовый инвентарь, в том числе галлон спектрацида для борьбы с насекомыми. Я взял канистру и вылил ее на три тела. Не знаю, имеет ли это смысл. Ничто не… не двигалось в них. То есть в телах. Кроме того, это не насекомые. Не то, что мы подразумеваем под насекомыми. Мы не знаем, что это такое. Никто не знает. Множество гипотез. Может быть, это что-то… метафизическое. Я нацедил из бака машины немного бензина. В другой канистре есть еще пара галлонов. Я воспользуюсь бензином и разведу костер, а потом… покончу с собой. Не собираюсь оставлять четыре наших тела этим ученым овчаркам из руководства проекта. Они сделают еще какую-нибудь глупость вроде аутопсии. И только распространят эту мерзость. Я позвоню руководству лишь после того, как заеду на почту и отправлю эту кассету, а потом разведу костер и… убью себя. Сейчас внутри у меня тихо, очень тихо. Сейчас. Надолго ли? Хочу верить, что…»