Казалось, голос Мануэля успокаивал Фини так же, как ритмичные заклинания завораживают кобру. Блеск в его глазах то появлялся, то исчезал, но теперь отсутствовал дольше и не был таким ярким.
Фини перехватил револьвер в одну руку, затем сунул его в кобуру, удивленно поморгал, почувствовав вкус крови, вытер губы рукой и непонимающим взглядом уставился на красное пятно на ладони.
Когда Фрэнк Фини вышел из кухни в коридор, второй помощник, наконец обретший имя, был уже в холле. Мануэль последовал за ними, а я обнаружил, что иду за Мануэлем, хотя и на расстоянии.
Они утратили свою гестаповскую ауру и выглядели слабыми и усталыми, как трое мальчишек, которые с увлечением играли в копов, вконец вымотались и теперь тащатся домой, чтобы выпить чашку шоколада, вздремнуть, а затем нацепить на себя новые костюмы и пойти играть в пиратов. Они выглядели такими же потерянными, как похищенные дети.
Когда Фрэнк Фини и Гарри вышли на крыльцо, я догнал Мануэля в холле и сказал ему:
— Ну что, убедился?
Он остановился у двери и повернулся ко мне лицом, но ничего не ответил. Мануэль еще сердился и в то же время был сбит с толку. Через секунду гнев окончательно утих, и глаза Мануэля стали озерами скорби.
— Фини, — сказал я, хотя шел за Мануэлем совсем не из-за него. — Убедился, что он «превращается»? Этого ты отрицать не станешь, правда?
— Есть лекарство. Скоро мы его получим.
— Он на краю. Что будет, если лекарство опоздает?
— Тогда мы займемся им сами. — Он сообразил, что все еще держит дубинку, и сунул ее в петлю на ремне. — Фрэнк — один из наших. Мы сумеем успокоить его.
— Он мог убить меня. Меня, Бобби, тебя, всех нас.
— Оставь это дело, Сноу. Я не буду повторять дважды.
Сноу. Не Крис. Разгром дома друга поставил все точки над i в слове finita[29].
— Может быть, похититель — тот самый парень из новостей, — сказал я.
— Какой парень?
— Который крадет ребятишек. Троих, четверых, пятерых маленьких детей. А потом разом сжигает их.
— Он тут ни при чем.
— Откуда ты знаешь?
— Это Мунлайт-Бей.
— Не все плохие парни плохи потому, что они «превращаются».
Он уставился на меня, приняв эту реплику на свой счет.
Я приступил к незаконченному делу.
— Тоби — замечательный парнишка. Я люблю его. Меня волнует его судьба. Это страшный риск. Но я надеюсь, Мануэль, что в конце концов все закончится хорошо. Надеюсь от души. По крайней мере, для него.
Он замешкался, но все же сказал:
— Сноу, предупреждаю в последний раз. Держись от этого дела подальше.
Какое-то мгновение я смотрел вслед человеку, уходившему из моего разгромленного дома в мир, который был разбит, как фарфор моей матери. У тротуара стояли две патрульные машины; Мануэль сел в одну из них.