(К Гуго.) Я же просила. (Прикрывает глаза рукой и выходит.)
Гуго (оборачивается к сидящим на сцене). У меня не было времени переодеться в опереточный костюм. Она видела мой трактор?
Себастьян. Не беспокойтесь. Ее страсть к истории несколько преувеличена. Она приняла его за орудие пытки.
Гуго. Так оно и есть. Ужасно работает. Я целый день мучился с картером. Потому и не обнял вас, Элеонора. (Показывает руки.)
Элеонора (улыбается). Что это за Фредерик, о котором говорила Агата?
Гуго. Ах, да! Это наш кузен. Не знаю, что ему здесь надо. Наверное, хочет поохотиться. Бедный мальчик. Пойду переоденусь.
Себастьян (любезно). Если трактор не работает, дорогой мой, вам следует его продать и купить Бальзака. Здесь больше нечего читать.
Гуго. Бальзака?.. А мне больше нравится возиться с трактором. (С хохотом исчезает.)
Элеонора. Он симпатичен.
Себастьян. Твой муж? Да, но вот бедняжка Агата…
Элеонора. Хватит вам наконец ссориться.
Себастьян. Я ссорюсь с Агатой! Дело не в ней. Ты все время забываешь, насколько я умен.
Элеонора. Умен и скрытен. За это тебя спровадили из десятка колледжей.
Себастьян. За то же спровадила меня вторая жена, американка. Она считала меня скрытным, а когда я возвращался домой, она, так сказать, сразу подскакивала. Если только я не приходил к ужину.
Элеонора. Ты появлялся только в это время.
Себастьян. И тогда я мог звонить, кашлять, вытирать ноги о ковер… И все-таки потом наступал момент, когда она вскакивала и испуганно восклицала: «Боже мой, вы здесь!» Вот отчего я стал таким раздражительным.
Элеонора. А меня стесняет Офелия.
Себастьян. Она волшебница, такая мечтательная…
Элеонора. Даже слишком. Если приедет этот Фредерик, ее надо спрятать.
Себастьян. Что это за Фредерик? Что за идея для молодого человека принять посреди зимы приглашение Агаты? Он, должно быть, очень уродлив или сильно болен. Или влюблен в тебя.
Элеонора. Я его не знаю.
Себастьян. Он мог увидеть тебя на свадьбе или похоронах Офелии. А вот и она.
В белом платье, напевая, входит Офелия.
Офелия. Я хочу гулять. Хочу видеть людей. Хочу встретиться с родителями. Хочу носить нарядные платья. (Выходит через вторую дверь.)
Себастьян. Что за участь! Ты помнишь, как я истерически смеялся, когда узнал?..
Элеонора. А я — нет. Бедный Гуго, ему было так неловко…
Себастьян. Тогда-то я и начал уважать его. Заточить женщину, заставить всех поверить в ее смерть, чтобы жениться на другой, — это экстравагантно. Вот это любовь! Ах, если бы я питал к женщинам хотя бы треть подобных чувств! Я же заточил себя. Заточенный, откормленный… Катаюсь как сыр в масле. Себастьян фон Мальхем.