Под охраной этих дивизий остатки московской армии образовали кадры, предназначенные принять рекрутов, набранных еще до 1812 г.
Ветераны заражали рекрутов благородной, пламенной отвагой. Рассуждали о причинах всех несчастий. Почему так запоздали открытием кампании? Почему 27 июля не дали сражения при Витебске? А 7 сентября — при Бородине — почему русскую армию не преследовали немедленно после боя? К чему было столь продолжительное пребывание в Москве? Почему не воспользовались победой, одержанной итальянцами при Малоярославце 24 октября, и отступили вместо того, чтобы идти на Украину? Думали, что в этом заключалась причина многих неудач, но главным образом вся беда была в стихийных силах. Итальянская армия, представлявшая теперь из себя только немного уцелевших воинов, все же с гордостью несла, среди пятидесяти или шестидесяти человек, составивших кадры полка, своих орлов, свои развевающиеся победные знамена, прошедшие с триумфом берега Двины, Лужи и Вязьмы. Все остались целы! Ни одного не отдали! Престиж оружия не пострадал, и можно было сказать, как сказал Франциск I после битвы при Павии: «Все погибло, кроме чести!»