— Вот. Объясни мне, как можно предвидеть на две тысячи лет вперёд, как именно будет выглядеть оружие будущего времени?
— Невозможного в этом нет, хотя магия времени, конечно, — один из самых сложных разделов магии.
— То есть, ты хочешь сказать, что кто-то заглянул на две тысячи лет вперёд и создал кортик, который три четверти этого срока казался всем экзотической игрушкой… И ради чего?
— Не могу сказать…
— Неубедительно…
— Понимаю… Дай, я его ещё посмотрю.
Балис протянул кортик Наромарту, тот принялся задумчиво вертеть его в пальцах здоровой руки.
— Да, это действительно не кость.
— И по виду он совсем новенький. На старых мастера клеймо ставили.
В памяти всплыл прочитанный в детстве роман, который так и назывался — «Кортик». Волк, скорпион, лилия… Да, но какая-то маркировка на кортике, пусть и серийно изготовленном в середине двадцатого века всё-таки быть должна. А ведь нет её.
Эльф вздохнул, протянул оружие хозяину — также рукояткой вперёд.
— Понимаю твои сомнения, но всё же я уверен в своих ощущениях: этому кинжалу не одна тысяча лет… Даже не знаю, как тебя убедить. Жаль, если наш разговор прошел впустую.
— Зачем же так сразу: «Впустую»? Во-первых, в том, что перстень древний и волшебный я не сомневаюсь. А во-вторых… Перстень мне тоже достался от деда. Так что, как не крути, всё сходится к нему. Не так уж важно сколько лет кортику, важно, что ты придрался именно к нему, а не к чему-либо другому. Или остальные волшебные предметы ты оставил на следующий раз?
— Нет, кроме перстня и кинжала других волшебных вещей у тебя нет, — заверил священник.
— Точно? Что ты скажешь про это?
Отставной капитан достал из кармана и протянул Наромарту бумажную иконку — третью и последнюю часть дедова наследства. Имя изображенного на ней святого он уже давно забыл, но всегда носил её с собой, как и просил в завещании старый адмирал.
Наромарт молчал подозрительно долго.
— Ну, что?
— Пожалуйста, подожди…
Пожав плечами, Балис принялся обозревать горизонт. Ничего интересного: всё тот же берег милях в трёх слева, один дромон, идущий параллельным курсом, два, под вёслами, — встречным.
— Не могу сказать, что это такое, — наконец, заговорил Наромарт, — но могу совершенно точно утверждать, что о магии здесь речи быть не может.
— Просто портрет?
— Далеко не просто. Здесь дело связано с божествами.
— Я не верю в богов.
— Я знаю: ты говорил. Но ведь это не всегда принадлежало тебе, верно?
— Да, это тоже наследство от деда.
— Он верил?
— Он — верил. А какая разница? Кортик и перстень остаются волшебными, не важно верю ли я в это или нет, не так ли?