Стараясь не задеть мокрое бельё, Гаяускас прошел к кухне и вежливо попросил:
— Хозяйка, дай мне немного муки.
Стряпуха настороженно глянула не него и, коверкая слова, произнесла:
— Я не говорить по-морритски.
Балис едва удержался от горького смеха. В Вильнюсе ему не раз приходилось видеть, как местные жители демонстративно не понимали обращения на русском языке. "Как ето по-русски…" Балис всегда в таких случаях старался объяснить незадачливому приезжему вместо человека, не пожелавшего ответить на вопрос. И непременно добавлял при этом в сторону непонимающего: "Kaip tau ne geda"[1]. Или просто: "Geda"[2]. Реагировали на его слова по-разному, но Балис ни разу не усомнился в правоте своей точки зрения: прикидываться, что ты ничего не понимаешь — в первую очередь унижать себя. И не надо этих баек про "внутреннее сопротивление". Кому сопротивление? Голодным шоферам-дальнобойщикам, не способным сориентироваться в незнакомом городе? Приехавшим на каникулы посмотреть Тракай московским школьникам? И вот теперь, словно в насмешку, судьба поставила его в положение тех людей, которым он помогал.
Только вот никакой нарочитости в поведении кухарки не было: она действительно не знала «государственного» языка, а Балис не владел языком жителей этой местности. Тупик?
— Тьюмаш! Тьюмаш!
Один из слуг, бросив пилу, поспешил к навесу.
— Извини, уважаемый, наша Парба говорит только на языке здешних земель. Других языков она не разумеет.
— Не стоит извинений. Мы, горцы, к этому привыкли — наше наречие и свои, равнинные хландцы редко понимают. Но будь уж любезен, попроси её дать мне пригоршню муки.
— Муки?
— Да, пригоршню муки.
Удивлённый Тьюмаш перевёл, женщина кивнула. Взяла со стола глиняную плошку, сдвинула крышку с одного из стоящих у стены ларей и зачерпнула содержимого.
Поблагодарив, Балис понёс плошку с сероватой мукой в дом.
Раздобыть кольцо сета удалось тоже не без усилий.
Благородного Олуса Гаяускас обнаружил крепко спящим. Разумеется, привычного к путешествиям моррита, в отличие от ящерицы, не дорога утомила. Просто, не зная чем себя занять, сет решил отоспаться впрок. С точки зрения отставного капитана решение было вполне здравым, на его месте и сам Балис, наверное, поступил бы точно так же.
И точно так же бы сразу проснулся, едва кто-то приблизился бы к его кровати.
— А, это ты, Балис.
— Я. Почтенный Олус, не мог бы ты дать мне на некоторое время твоё кольцо?
— Моё кольцо? — сет сел на ложе. — Зачем оно тебе?
— Наромарт хочет произвести небольшой опыт над моим перстнем. Твоё же кольцо нужно нам для сравнения. Поверь, через несколько минут мы вернём его тебе в целости и сохранности.