Любовь к театральным эффектам была Кириллу Андреевичу явно не чужда. Дверь он распахнул с таким видом, словно был шпрейхшталмейстером в цирке и открывал кулису, из-за которой должен был показаться лучший клоун всех времён и народов.
А вот сама лаборатория ребят разочаровала. Своим видом она больше всего напоминала опустевший футляр от хоккейной шайбы, если только такие бывают. Иначе говоря, представляла собой пустоту в виде диска высотой примерно два с половиной метра и диаметров где-то метров десять. Вели в неё две двери: та, через которую Кирилл Андреевич впустил ребят, и точно такая же вторая, расположенная строго напротив. В отличие от комнаты, куда сначала привёл мальчишек Робик, эта была практически абсолютно пуста. Если не считать того, что находилось в самом её центре. А находился там маленький квадратный столик на толстой ножке, над центром которого из потолка свисал толстый металлический стержень. Очень толстый, сантиметров двадцать в диаметре, не меньше. Первая мысль у Валерки возникла про сталактит (или сталагмит, Валерка их постоянно путал, никак не мог запомнить, кто из них растёт сверху, а кто — снизу). Вторая — про в мурованный в потолок гигантский карандаш. Это сравнение было более точным: стержень, в отличие от сталактита не плавно менялся от толстого основания до тонкого острия, а имел постоянную ширину и лишь на конце был заточен в виде конуса, как раз именно так и точат карандаши.
Когда ребята подошли поближе к столику, то они увидели, что под самым острием «карандаша» на нём в небольшой подставочке лежит маленький металлический шарик, размером и видом больше всего напоминающий шар от детского бильярда. Ну, может, совсем чуть-чуть побольше.
— И это всё? — разочаровано спросил Паоло.
— А что ты рассчитывал увидеть? — вопросом на вопрос ответил Воровьёв-старший.
— Аппаратуру… — неопределённо произнёс мальчишка.
— Там, — физик сделал широкий жест рукой, давая понять, что вся аппаратура находится за пределами лаборатории. — Ну а вся поступающая на датчики информация выводится в комнаты наблюдения, в том числе и в ту, где мы с вами только что были. Квантовая физика, ребята, наука весьма сложная и опыты у нас тоже сложные. Работаем чаще всего, как говорится, "не прикладая рук".
— А это? — Паоло указал на шарик.
— А это наш, если так можно сказать, самый грубый струнометр. Слабые возбуждения струны мы сможем только зафиксировать с помощью приборов. А если оно будет достаточно сильным, то вызовет определенные изменения в структуре этого шара. В смысле сместит его часть в одном из ранее свёрнутых измерений.