— Хитер, морпех…
— Я тут не при чем, — развел руками Балис. — Это местная народная мудрость. Так и называется — "рельсовка".
— Да уж, народ на выдумку силен, особенно если дело касается выпивки, — согласился Дмитрий. — Ну, так что, будешь еще сомнениями мучаться или как?
— Не знаю, — честно ответил Гаяускас. Раздражение уже прошло, а вот боль… Эта боль никогда не проходила, она только ушла в глубь и таилась там, ожидая малейшего повода напомнить о себе. Такого, например, как сейчас.
— Жаль, — с серьезным видом покачал головой Ляпин. — Из меня специалист по вправке мозгов — аховый. Никогда этим не занимался. Я ведь все время в штабах, в штабах. В море в последний раз выходил, стыдно сказать, в восемьдесят девятом, да и то, инспекционная поездка, сам понимаешь, к настоящей боеготовности отношения имеет немного.
— Ну, в то, что ты у себя в штабе только груши околачиваешь — не очень верится, — усмехнулся Балис.
— И правильно не веришь, — кивнул Дмитрий. — Не буду хвастать, но штабист я действительно неплохой. Должен же кто-то думать, когда и куда таких горячих парней, как ты, послать в дело, а когда — придержать.
— А когда — уволить из рядов Вооруженных Сил…
— Не надо, — лицо капитана третьего ранга снова сморщилось, словно он пытался целиком съесть лимон. — Сам понимаешь, что это решение — абсолютно политическое. Я твое личное дело читал, ни один командир, если он в здравом уме, такого офицера по доброй воле не отпустит.
— Да понимаю, — устало махнул рукой Гаяускас. — Только мне от этого не легче…
— А должно быть легче, — убежденно заявил Ляпин. — Ты же офицер, должен понимать, что твоя армия может проиграть войну. А ты должен жить дальше, несмотря ни на что. Исполнять свой долг.
— Какой у меня теперь долг?
— Дожидаться, когда твоя армия сможет взять реванш. И, по возможности, приближать этот день.
— А ты в это веришь?
— А то… Слушай, давай, наконец, пельмени есть. Голодный я зверски… Да и ненавижу политинформации читать. Любовь к Родине делом надо доказывать, а не трепом. Противно… Тем более, перед тобой распинаться вообще глупо — ты сам все знаешь.
— Ладно, давай…
— Так, только пить немного, мне в пять утра нужно быть по любому в Нижневартовске. Хоть с тобой, хоть без тебя…
— Тогда давай-ка, поработай, раскладывай пельмени, нарезай колбасу, а я позвоню по делам.
Выйдя в коридор, Балис, набрал номер Корнеева, на том конце трубку сняла жена.
— Наталья Андреевна? Это Гаяускас. Александр Петрович дома?
— Дома, а что случилось? — в голосе женщины сразу зазвучали встревоженные нотки: нежданный вечерний звонок ничего хорошего не сулил.