— Время не проведешь, — неожиданно серьезно ответил адмирал. — Оно своё всегда возьмет. С ним можно только договориться — чтобы брало, когда придет время, такая вот шутка.
— И твоё еще не пришло? — в тон ему поинтересовался Балис.
— Моё — пока что нет. Как пели в войну: "Помирать нам рановато: есть у нас еще дома дела". Дела у меня есть еще, понимаешь?
— Не очень, — теперь Балис стал серьезным. — Какие дела?
Ирмантас Мартинович на мгновение помедлил с ответом, словно взвешивал слова.
— Да вот, объезжаю всех своих непутевых потомков…
— Хм, зная о твоем возрасте, сразу начинаешь предполагать, что ты решил с нами попрощаться…
— Как говорил один мудрый старый еврей: "Не дождетесь". Если серьезно, то здоровье пока что, тьфу, тьфу, в порядке. В июне пару недель в Питере, в Военно-Медицинской повалялся на обследовании, так врач пошутил: неправду, дескать, пишу, что у Вас состояния внутренних органов в пределах возрастной нормы. Оно намного лучше. Интересовался, не участвовал ли я в цитаминной программе…
— А что, участвовал?
— Нет, не пришлось. Но кое-что слышал. Результаты, прямо сказать, весьма приличные. А что это тебя так цитамины заинтересовали?
— Да просто давали нам их пару раз после учений. Не знаю, как от старости, а усталость они действительно здорово снимают.
— И причем без побочных эффектов, кроме шуток. Ценная вещь словом… Но сейчас речь не об этом. Так вот, по гостям шатаюсь не для того, чтобы прощаться.
— А для чего же?
— Представь себе, ищу, кому одну тайну доверить. Настоящую тайну, серьезную.
— Слушай, дед, ты меня прямо пугаешь. Надеюсь, сейчас не окажется, что ты все годы работал на ЦРУ как убежденный противник советской оккупации Литвы, а теперь предложишь мне продолжить твой труд?
В ответ Ирмантас Мартинович весело рассмеялся. Балис, с детства неплохо видевший в темноте, непременно бы заметил фальшь в реакции старого адмирала, если бы она там была. Но дед смеялся искренне.
— Нет, этого можешь не опасаться. Служил я Союзу Советских Социалистических Республик честно, чего и тебе желаю, хотя и чувствую, что твою службу нынешний Союз не оценит.
— Что ж мне теперь, наплевать на присягу, как Мартевосяненко?
— А вот в этом, внук, я тебе, пожалуй, не советчик. Каждый, знаешь ли, свою жизнь прожить должен и сам за неё ответить. Тебе лет сколько? То-то, двадцать семь. Хватит уж за деда прятаться, пора и самому головой думать.
— Никуда я не прячусь, — в голосе Балиса явственно слышалась обида. Так с ним дед никогда не разговаривал. — Я для себя всё решил.
— В этом-то я не сомневаюсь. Поэтому-то я именно так и говорю сейчас с тобой. У тебя только один недостаток: судишь ты больно резко. Кто не с тобой — уже враг.