Лысый посмотрел на молодого с явным удивлением.
— У Балиса в роте?
Тот кивнул.
— Девяносто первый год, весенний призыв. После карантина направили в роту капитана Гаяускаса. Только, он не долго после этого нами командовал: в сентябре девяносто первого его ведь уволили.
— Но фундамент Тольке заложить он успел, — подхватил седой.
— Ага, — снова кивнул Анатолий. — В общем-то, я военным стал под его влиянием. Думал после Армии обратно на завод возвращаться. Пока служил — завод-то почти встал. Сокращения сумасшедшие, кому я там нужен. А наш Кстово — городишко маленький, кроме как на НОРСИ и податься некуда. Ну там, молокозавод, автомастерские… Так не резиновые же… Короче, решил: буду служить…
— И правильно решил, — усмехнулся седой, — таких бы офицеров нам побольше, да дерьма бы всякого поменьше…
— Так не бывает, — как-то устало возразил лысый, — в любом большом деле сразу черви заведутся: есть, чем поживиться…
Вернулась передавшая заказ на кухню Ирина. Она, было, хотела вернуться к стойке, продолжить разговор с подругой-барменшей, но ее планы нарушил один из инженеров.
— Принесите мне еще кружку пива.
— Снова "Сибирская корона"?
— Да, пожалуйста.
А трое офицеров за дальним столиком продолжали свой тихий разговор.
— …ну а после штурма, естественно, дали выходной, ребята вечеринку небольшую устроили. Ну и стали пить за первого командира, это же все равно, что первый учитель.
— Вот тут товарищ генерал на меня особое внимание и обратил, — улыбнулся Анатолий.
— Еще бы не обратить, — усмехнулся седой. — Знаешь ли, то, что мы тогда пережили в Вильнюсе, не забывается. Так же, как теперь все, кто брал «Норд-Ост» — не забудут.
— Да вообще ни один бой, наверное, не забудешь, — предположил Клоков.
Собеседники согласно кивнули, подтверждая правоту Сергея.
Ирина между тем принесла на столик приборы, плетеную хлебницу с кусочками нарезанной буханки, а во второй заход — бутылку с бело-голубой этикеткой и три маленьких рюмочки — под водку.
— Так, Валерий, разливай по первой.
— Ждать салат не будем?
— Чего тут ждать…
— Тоже верно…
Седой аккуратно разлил прозрачную жидкость по рюмочкам.
— Ну, товарищи офицеры, давайте вспомним… Друга, боевого товарища, командира… В общем, за Балиса — не чокаясь…
Несколько мгновений все помолчали.
— А Вы его с детства знали? — поинтересовался Анатолий у Клокова.
— С первого класса вместе учились, — ответил Сергей. — У меня отец как в сорок седьмом в Вильнюс приехал, так там и остался. Я себя в детстве коренным вильнюсцем считал. А Бинокля как раз — нет, да он и сам Питер не меньше Вильнюса любил. Каждое лето в сентябре обязательно рассказывал, как он там, у деда, отдыхал. Ирмантас Мартинович в Вильнюс переехал только в семьдесят шестом, у него как раз юбилей был. А Балис в тот год еще в Севастополь ездил, все уши потом про ту поездку прожужжал.