– Не мешай, святой отец. Сам не знаю.
– Снорри, он дал отмашку! – Монах дёрнул Снорьку за руку и от неожиданности свей выстрелил.
Наблюдавшие за Снорри воины, увидя, что выстрел сделан, высыпали из леса, и побежали к домам. Бой закончился в три минуты. Раненые кнехты выли от боли. В доме старосты послышался шум, стали выбегать женщины.
– Родненькие, немцы к оврагу пошли, тикайте! – Молоденькая девушка в разорванной на груди рубахе, вцепилась в Снорьку и показывала рукой в сторону холма.
– Мужики где? – Спросил у пробегающей возле меня женщины.
– В том доме заперты. Спалить грозились изверги, если весь хлеб не отдадим. А что отдавать-то? Самим еле хватает. Уходите, мало вас. Мы уж как-нибудь сами, перетерпим. – Тётка подхватила валяющийся на земле топор и с размаху вогнала в спину стонущему немцу. Что творили оккупанты с женщинами – я не знал, но видимо сострадания к раненым это не прибавило.
– Все ко мне! – Визг и шум стал разноситься по округе. Бывших насильников лишали жизни.
Гаврила Алексич вывел отряд, чуть ли не под барабанный бой. Подумаешь, идут медленно и не в ногу, зато красиво, хоть песню запевай.
– Как войдём в лес, что б ни звука, у холма остановимся. – Гаврюша потрогал ремень щита, оглянулся на воинов и покачал головой. Всего пятеро имели бронь, остальные так, до первого раза. Внутри раздался голос зависти. – Это ж какие деньжища Ильич имеет, если смог снарядить столько людей?
Со стороны деревни раздались крики, затем вой и женский визг. Кнехты сидели между деревьев в растерянности. Дружина монастыря остановилась у холма и не сделала ни шагу по направлению к своей смерти. Оставшиеся в деревне, наверное, снова принялись за девок. Где справедливость? Зигфрид руководил засадой и кусал губы, всё шло совершенно не по намеченному плану.
Справедливость появилась в виде стрел, сопровождающихся трелью свистка. Восемь войнов, по четыре в ряду, прикрывшись щитами, двигались прямо на полусотенный отряд. За ними следовал ещё один, без щита с кривым мечом на поясе и какой-то дубинкой в руках. Вдруг, последний остановился, прислоняя палку к голове.
– Безумец! Разве можно этим напугать? – Зигфрид почувствовал тупой удар в грудь, внутри что-то разорвалось, стало нестерпимо больно, а затем наступило облегчение. Всё вокруг завертелось, голубое небо и прекрасные берёзы, устремившие свои ветви вверх. Два арбалетчика, так и не успевшими сделать ни одного выстрела рухнули рядом, вместе со своими щитоносцами.
Строй руссов остановился. Первый ряд присел на колено, давая возможность стрелкам второго выпустить стрелы. Сто шагов для стрелы с наконечником на бронь – убойная дистанция. Немцы не выдержали и бросились на смельчаков, нахально бьющих кнехтов как уток. В этот момент отряд Гаврилы обошёл холм и ударил во фланг. Копейщиков в засаде не было, все остались в деревне, противопоставить было нечего. Два арбалетчика и четыре стрелка с луками уже валялись на земле, вместе с командиром. Русская дружина стала окружать немцев как стадо баранов. Бежавшие впереди убиты, стрелы бьют в упор, а со стороны деревни уже тишина. Вырывшие яму в неё же и угодили. Орденцы остановились, спешо выстраиваясь в круг. Кто-то наиболее сообразительный оценил количество нападаюших, сравнил с численностью своего отряда, и понял, что силы равны.