– Ждать. Парень получил самое лучшее лекарство в этом мире. Будем надеяться на крепкий молодой организм. Пока идёт лечение, суда не будет. – Убрал женскую руку со своего рукава и зашагал дальше, к дому сотника. Торговка не отставала и следовала за мной, возможно, именно во мне она видела единственное спасение своего непутёвого сына.
В тереме Савелия, сидя у холодной печи, я размышлял, чем можно помочь сыну кузнеца. Рядом стояла корзинка с пирожками, Степанида была принята на постоянную работу с окладом пол гривны в месяц. Учитывая, что корзинка пирожков стоила одну ногату, где чистая прибыль составляет тридцать процентов от реализации, то это было неплохое предложение. Ей вменялось в обязанности покупать и готовить еду для обитателей дома, следить на торгу за всевозможными воришками и постараться выяснить, где они собираются, попутно продавая пирожки. Через два дня надо было отправляться назад к камню, сруб к тому времени возведут. Что я делаю в Смоленске? Почему вместо решения своих вопросов, на меня сыпятся всё новые проблемы? В деле расследования кому я наступил на хвост, не приблизился ни на шаг. После полудня, по плану надо было навестить Евстафия, но мне казалось, что это дохлый номер, идти не хотелось, невидимая паутина под названием апатия, окутала и предлагала сдаться.
(1 новгородская гривна = 204 гр. Серебра = 20 ногат; 1 ногата = 2,5 куны).
Ровно в двенадцать часов, прихватив с собой в качестве провожатого Степаниду, нехотя отправился в торговые ряды. Людей на улицах мало, детей дошкольного возраста совсем не видно.
– Степанида, отчего малышей на улице нет? – Поинтересовался у торговки.
– Мор девять лет назад был, народу померло – тысчи. – Сопровождающая как то с грустью посмотрела на меня, поправила плетёную корзинку, пропуская меня вперёд. – Вот и берегут деток, не пускают за ворота. – Услышал со спины.
Торг делился на две части: первая на Подоле, рядом с причалами, вторая в самом городе. Отдельно от всех торговали немцы, их круглая церквушка стояла за городскими стенами, однако, селиться они предпочитали за укреплениями. Всеми правдами и неправдами постепенно скупали, чаще арендовали лавки и смешивались с купцами из Руси. Рынок есть рынок, тут свои законы. Лавка Пахома Ильича мало чем отличалась от своих собратьев по ряду. У кого-то торчал флажок, прообраз современного рекламного билборда, чаще на фасаде рисовали картинку, с изображением профилирующего товара.
– Вот, лавка Новгородца, я тута поторгую. – Степанида указала рукой на маленький домик, с большим окном и раскрытой дверью, возле которого суетилось пару человек.