«Поскольку я всегда считал, что Постановления Президиума Верховного Совета РСФСР являются документами исключительно серьезными и требуют соответствующего реагирования, довожу до Вашего сведения свое полное несогласие с содержанием подписанного Вами Постановления от 9 ноября 1991 года.
Прежде всего утверждение, будто введение чрезвычайного положения является «актом благоразумия», не соответствует действительности и в реально сложившихся условиях только способствовало эскалации конфликта и сплочению антифедералистских сил.
Решительно возражаю против содержащейся в Постановлении оценке деятельности Баранникова и Бакатина. Подобная оценка ничем не обоснована и является не более чем очевидной и по-человечески понятной попыткой ряда политиков, которые подвели Президента России, переложить вину на лиц, не имевших к разработке Указа и организации его выполнения никакого отношения.
Прошу принять к сведению.
>В. Бакатин
>12 ноября 1991 г.
P.S. В. С. Комиссарова, на мой взгляд, следовало бы поблагодарить за то, что, находясь в эпицентре напряженности, сумел предотвратить кровопролитие и тем самым оставил минимальную возможность для возобновления политического диалога, чем и воспользовались народные депутаты России, не поддержав Указ».
Тогда же 12 ноября, в Грозном, был задержан сотрудник одного из райотделов КГБ ЧИР майор Виктор Толстенев. В теленовостях в тот вечер сотрудник местного ОМОНа заявил, что судить Толстенева будет народ. Наутро труп майора был доставлен в морг. Вопиющее преступление! Но для российских «чекистов», с 4 сентября подчиненных непосредственно КГБ РСФСР, по наущению известных кадров «виновным» вновь оказался Центр, а значит, Бакатин. В телеграммах из областных, краевых, республиканских управлений КГБ, которые обильно цитировались в газетах, меня упрекали в бездеятельности и «попустительстве убийцам». А Ставропольское управление (которое, кстати, как и Чечено-Ингушское, подчинялось не Центру, а России) выразило Бакатину недоверие. Дело не во мне. Есть определенные нравственные принципы и порядочность. Можно подумать, что кто-то посчитался с мнением КГБ, когда вводил в Чечне чрезвычайное положение, заранее обреченное на провал и вызвавшее только обострение отношений между народами. Неудивительно, что и генерал Дудаев также обвинял КГБ СССР в провоцировании конфликта в ЧИР.
Вот уж поистине неистребимая привычка все свои собственные ошибки валить на КГБ.
Из письма Дудаеву: «Ваше заявление в интервью «Независимой газете» (№ 153) о некой моей причастности к событиям в Чечено-Ингушетии вызывает у меня по меньшей мере удивление. Со всей ответственностью заявляю, что каких-либо действий в Вашей республике по моему указанию или с моего ведома не предпринималось.