Впереди показался особняк Кэхилов. Мэгги почувствовала, как сдавило грудь. Она не видела Эвана с самого вечера субботы, когда в доме царила паника в связи с исчезновением Франчески. Мэгги полюбила Франческу и волновалась не меньше всех домочадцев. Она читала в газетах, что о новой дате свадьбы не будет объявлено никогда, но хотела надеяться, что все это пустые сплетни, кроме того, Джоэл заверил мать, что мистер Харт и Франческа сейчас близки, как никогда, просто у них небольшая размолвка.
Мэгги миновала ворота и пошла по дороге к дому, обратив внимание, что автомобиль Кэхилов стоит неподалеку от входа. Джоэл работал с Франческой по новому делу, будучи ее помощником, сын получал отличное жалованье, но самое главное, что он больше не воровал кошельки и сумочки у прохожих. Франческа, безусловно, имела влияние на ее сына.
Едва Мэгги поднялась на первую ступень, как входная дверь распахнулась, и на пороге появился Эндрю Кэхил, одетый в элегантный темный костюм и котелок. Он шагнул ей навстречу, помахивая тростью с красивой резной ручкой слоновой кости.
— Добрый день, Мэгги, — приветствовал он с улыбкой. — Франческа сегодня ушла еще на рассвете.
Мистер Кэхил всегда был очень любезен, как и его дочь. Мэгги покраснела и поздоровалась, очень некстати подумав, что сказал бы мистер Кэхил, знай, какие чувства она испытывает к его сыну. Мэгги смотрела, как он садится в автомобиль, моля Бога, чтобы отец Эвана никогда не узнал о ее романтических мечтах. Она улыбнулась Джонатану, стоящему у дверей, и вошла в холл, который каждый раз ошеломлял ее.
Она никогда не привыкнет к роскоши богатых особняков. Она ведь простая ирландская женщина, вынужденная шитьем зарабатывать на жизнь. Каждый раз, оказываясь в этом респектабельном районе, она чувствовала разницу между своей и их жизнью. Она ютилась в однокомнатной квартире вместе с четырьмя детьми, они жили во дворцах с мраморными полами, великолепной мебелью и антиквариатом. Стены в ее квартире были покрыты плесенью, у них — штофными и бумажными обоями. Ее полы были в трещинах и щелях, их мрамор и паркет блестели, ковры ручной работы со всего мира завораживали.
Недавно Мэгги начала читать в газетах колонку светской жизни, и не только в те дни, когда упоминались имена Джулии Ван Вик Кэхил, лорда или леди Монтроуз, Франчески, Эвана или мистера Кэхила, посетивших фешенебельный ресторан или принявших участие в очередном светском мероприятии. Это давало ей ощущение причастности к большой семье.
Мэгги понимала, что она не принадлежит к этому кругу и никогда не будет для них своей. Это факт, о котором не стоит забывать.