— С кем? — с любопытством спросила Мона.
— С моей тетей, — ответил Майкл. — Она приехала ко мне погостить. Закрыла свой лондонский дом и теперь объезжает всех племянников и племянниц.
— Звучит внушительно. И какая она?
— Я бы сказал, типичная тетушка.
— Правда? Может, мне лучше сбегать домой, переодеться во что-нибудь кружевное и сиреневое?
— Ты и так хороша, — успокоил ее Майкл, пристально взглянув на ее юбку из клетчатой шотландки и короткую бобровую шубу.
— Что ж, любопытно будет с ней познакомиться, — заметила Мона. — Странно, почему-то мне не приходило в голову, что у тебя много родни.
— Звучит довольно обидно, тебе не кажется? — проворчал Майкл.
— Ох, какие мы чувствительные! А по-моему, это комплимент. Я своих родственников всегда терпеть не могла.
«Кроме одного, — шепнуло ей сердце. — Кроме одного».
Майкл открыл дверь, и они вышли в просторную гостиную. На столике перед большим открытым камином, рядом с которым на стальной подставке для дров лежала целая поленница, был накрыт чай.
За столиком сидела женщина — небольшого роста, с тщательно уложенными седыми волосами. Руки ее, порхающие над чайными чашками, блистали кольцами.
С первого взгляда она казалась старушкой; со второго взгляда Моне пришли на ум слова: «Женщина без возраста».
Она держалась с безупречным достоинством; однако, уже здороваясь с ней, Мона обратила внимание на огонек любопытства в ее выразительных глазах и на вдумчивый проницательный взгляд.
— Тетя Ада, — проговорил Майкл, — это леди Карсдейл, о которой я тебе столько рассказывал. Мона — миссис Уиндлшем, моя тетушка.
— Добрый день! — проговорила тетушка Майкла. — Много о вас наслышана… и не надо так на меня смотреть, уверяю вас, я слышала только хорошее! Терпеть не могу людей, которые сразу этого не уточняют! «Я о вас много наслышан», — говорят они, и собеседник вынужден гадать, что они такое слышали и не следует ли ему позаботиться о том, чтобы опровергнуть эти толки.
Мона рассмеялась.
— В наших краях обо мне немало сплетничают, — ответила она, — и я вовсе не уверена, что говорят только хорошее. Майкл вам не рассказывал, что в Литтл-Коббле меня считают чем-то вроде заблудшей овцы?
— Ничего подобного, — ответила миссис Уиндлшем. — Он мне говорил, что вы замечательная красавица, и, должна вам сразу сказать, я с этим совершенно согласна.
— Благодарю вас, — ответила Мона. — Вы очень добры ко мне. Майкл, можно мне вон тот пончик?
— Пожалуйста. Только, может быть, после таких комплиментов тебе лучше не есть сладкого? — улыбнулся он. Затем, передав блюдо с пончиками тетушке, добавил: — Услышав, что ко мне приехала погостить тетя, Мона собралась бежать домой и переодеться в сиреневое и кружевное.