— Как это любезно с вашей стороны, Жак, — усмехнулся Райдер. — Весьма признателен.
Пассажиры, занимавшие места на верху кареты, уже спускались, но Лотты среди них не было. Естественно было ожидать, что она займет место внутри, чтобы меньше зевак видело, как она путешествует в наемной карете, а не в собственном экипаже. Эван мог себе представить, насколько унизительным ей это покажется. Трястись наверху — нет, Лотта не могла себе этого позволить.
Один за другим пассажиры спускались по ступенькам: священник с Библией и таким кислым выражением лица, словно под нос ему сунули кусок вонючего стилтонского сыра, супружеская пара с маленьким ребенком, старающаяся скрыть нищету, непонятного возраста дама с маленькой сумочкой, похожая на компаньонку. Только потом появилась шляпка, рука, затянутая в замшевую перчатку, позолоченная клетка с непоющей канарейкой. Эван перевел дыхание, хотя до этой минуты не замечал, что затаил его.
— Свершилось! — пробормотал Жак.
К своему первому выходу Лотта подготовилась так, как ее просил Эван.
Показавшись из кареты, она приостановилась на верхней ступеньке, оглядываясь кругом с нескрываемым интересом. На ней была совершенно очаровательная шляпка с большими полями, завязанная под подбородком атласными розовыми лентами. Платье из белого муслина демонстрировало модный в этом сезоне фасон, известный в Лондоне под названием «обнаженный» стиль. Декольте опускалось так низко, что позволяло максимально открыть соблазнительную атласную кожу. Платье было подхвачено высоко под самой грудью, что выгодно подчеркивало ее формы. Светлое и почти прозрачное, оно прекрасно гармонировало с наброшенным сверху жакетом. Его покрой повторял прекрасные очертания фигуры владелицы. Какие чувства подобный наряд вызовет у добропорядочных жителей Вонтеджа, Эван мог только предполагать. Ему выбор понравился. С момента, когда они занимались любовью последний раз, прошло три дня, показавшиеся ему пустыми и тусклыми.
— Мадам, не могли бы вы немного поторопиться, — обратился к Лотте усталый возница. — Мы должны придерживаться расписания.
— Эван, дорогой! — Лотта бросилась в его объятия вместе с канарейкой и приникла к его губам таким поцелуем, который стоило бы оставить для более интимной обстановки. Объятия были крепкими и долгими ровно настолько, чтобы врезаться в память загипнотизированных жителей Вонтеджа. Лотта воскресила в душе Эвана знакомый вкус сладостного и искушающего соблазна, который заставлял его терять голову, унося в водоворот жгучих воспоминаний о ночи в отеле «Лиммерз». Желание вновь охватило Эвана.