Открытие испугало ее. Но еще больше она испугалась того, что Люк поймет все по ее лицу.
— Ты должен мне пятьсот тысяч долларов, — выпалила Рэчел первое, что пришло в голову. — Мы заключили сделку.
Он не пошевелился.
— Я и забыл. Наличными или дорожными чеками?
— Как угодно… — начала она, но было слишком поздно.
— Ни тем ни другим, — перебил Люк. — И ты здесь не поэтому, верно?
Сила постепенно возвращалась. Она не знала ее источника и не хотела знать.
— Разумеется, нет, — с легким сарказмом отозвалась Рэчел. — Я приехала ради секса. Истомилась по твоим ласкам.
— Это можно устроить… — Он протянул к ней руку, и ее циничная бравада вдруг улетучилась.
— Нет! — Она не собиралась убегать от него, да и не могла, ибо позади нее была металлическая дверь. И он знает, что ей некуда бежать. Он оперся ладонями о дверь по обе стороны от нее и наклонился ближе. Но не дотронулся. Отчего-то это было еще хуже.
— Ты придешь ко мне, — прошептал Люк низким, обольстительным голосом, разъедавшим ее страх и решимость. — Рано или поздно ты прекратишь бороться. Ты знаешь, что я могу дать тебе, и хочешь этого.
Рэчел наконец-то овладела собой.
— Уверена, что могу найти сколько угодно мужчин, готовых обеспечить меня сексом и многократными оргазмами.
— Не сомневаюсь, что можешь. — Он легко коснулся ее лица своим, и она почувствовала запах шампуня в его длинных влажных волосах, крема для бритья на коже, мятной зубной пасты. — Ты можешь найти порядочного, благородного мужчину, который будет любить тебя, уважать и лелеять. Высоконравственного, с приличной работой и хорошим будущим. Это то, чего, как тебе кажется, ты хочешь, не так ли? Не какое-то там белое отребье из Алабамы. Не какого-то бывшего мошенника, организовавшего грандиозное надувательство. Ты такая хорошая и правильная, что сама мысль обо мне вызывает у тебя отвращение, да?
Рэчел встретила его взгляд, как она надеялась, бестрепетно.
— Да.
— Тогда скажи мне, Рэчел, — промурлыкал он, поигрывая со свободным вырезом ее туники, — почему ты не где-то там, со своим достойным избранником? Почему ты здесь, со мной? Почему дрожишь, когда я дотрагиваюсь до тебя? — Он коснулся ртом ее скулы, двинулся к уху, и его гипнотический голос упал до чуть слышного шепота. — Ночь жаркая, Рэчел. Почему же соски у тебя твердые?
— Ты чудовище, — разъяренно прошипела она.
— Нет. Я просто мужчина. Даже если в твоем понимании это одно и то же.
Люк прекрасно понимал, что с ней происходит. Грудь ее напряглась и горела, живот скрутило, а между ног горячо и влажно. Она могла либо бороться, либо признать поражение. А Рэчел — прирожденный борец.