— Вы знали, что я выпущу Энджел.
— Конечно. Я знал, что вы женщина молодая и неугомонная, что ваша цель — найти способ навредить Люку. Несмотря на то что Энджел явный параноик и несет полный бред, я был уверен, что вы попадетесь на удочку. И вы попались. — Его застенчивая улыбка не затронула черных-пречерных глаз. — Кстати, как вы себя чувствуете? Полностью поправились?
— На удивление хорошо, спасибо, — холодно отозвалась она.
— На Люка работают лучшие целители, и они всю ночь молились за вас. И он использовал свою… исключительную энергию, дабы ускорить ваше исцеление.
В ее сознании вдруг вспорхнуло ощущение его рук у нее на теле. Вспорхнуло и тут же улетучилось, оставив после себя тревожную тень.
— Как мило, — пробормотала она.
— Поэтому я пришел просить у вас прощения. Я считал вас угрозой Люку и хотел его защитить. Мне следовало бы помнить, что Люк не нуждается в защите. Он сам себе закон, и никто не может причинить ему зло.
— Вы боялись, что я узнаю правду о том, что здесь происходит? — напрямик спросила она.
Кальвин не отреагировал.
— Правда вам бы не понравилась. Для вас она неприемлема и непонятна.
— И какова же она, эта правда?
— Любовь. Любовь ко всему и всем, — отозвался Кальвин с безыскусной, мягкой простотой. Если бы только его глаза не были такими черными. Если бы только он не был в ответе за то, что она чуть не умерла, у Рэчел могло бы возникнуть искушение поверить ему. Да только она никогда особенно не верила в любовь.
— Любовь к Энджел? — цинично полюбопытствовала она. — Как она, кстати? Все еще думает, что я дьявольское отродье, или решила, что Люк все-таки мессия, а я просто его милая помощница?
— О, Энджел покинула нас, — ответил Кальвин, соскальзывая со стула. Он направился к двери. Предвечерний свет потускнел, погрузив комнату в мрачноватые тени, но Рэчел не сдвинулась с места, чтобы зажечь прикроватную лампу.
— Куда она делась?
Кальвин приостановился в дверях, на его лице не отразилось ровным счетом ничего.
— Она умерла, — сказал он. И закрыл за собой дверь.
Ей вдруг стало холодно, холодно до дрожи. Некоторое время она неподвижно сидела в потемневшей комнате. Энджел была сильной, физически здоровой женщиной — доказательством тому синяки и ссадины, оставленные ее руками. Смерть не могла быть вызвана естественными причинами. Неужели она совершила самоубийство после того, как Рэчел так глупо выпустила ее?
Или кто-то ее убил? Наказал за то, что она сделала с Рэчел? Или за то, что не доделала до конца?
Боже, она становится такой же помешанной, как бедняжка Энджел. Безумные мысли, безумные страхи. Что, черт побери, здесь происходит? Смерть таилась за этим безбрежным морем улыбающихся, счастливых лиц, и она представления не имела, кому можно доверять. Кто заманил ее сюда письмом, намекающим на убийство? Если то письмо послала все же Энджел, если Рэчел пала жертвой каких-то навязчивых идей сумасшедшей, то она зря растрачивает свое время и эмоции, приехав сюда с жаждой мести. И зря подвергла себя самой страшной из всех известных ей опасностей.